Если враждебными странами
Люди покажутся нам,
Мы обернемся тюльпанами
И поплывем по волнам.
Пусть замигают опасливо
Окон далеких огни –
Разве мы не были счастливы
В самые горькие дни?
Правда, непросто среди иллюзорных руин
Не опуститься до жалкой убогой мольбы,
Или, оставшись с собою один на один,
Отождествить миг удачи с гримасой судьбы.
Ночь отражается в зеркале,
Слушая шорох шагов.
Ах, как горит фейерверками
В бусах дождя Петергоф!
Жизнь в сердце спящего города
Стелет ковром его сон,
И наша вечная молодость –
В гордой осанке колонн.
Знаю, ты прав, колокольчик – не будущий гонг,
И наши беды – всего лишь предвестники бед.
Мы не оценим по ним предстоящий урон
И не узнаем, в каком направлении свет.
Только живет в каждом семени
Терпкая зелень листка.
Не говори мне о времени,
Не наступившем пока.
Пусть только в воображении
Счастье представится нам,
Чтобы в момент поражения
Мы не сдавались богам,
Тем, что сильней справедливости ценят свой храм,
Тем, что так жаждут отнять каждый радужный миг,
Тем, что хотят приковать нас к своим куполам…
И да не станем мы жертвой небесных интриг.
Много Христовых законников,
Много хвостов и рогов.
Бог покарает сторонников,
А заодно и врагов.
Значит, бессмысленно кланяться –
Богу наскучила лесть.
Нам-то уж точно достанется,
Если, конечно, он есть...
Право быть вместе – провиденье, старый торгаш,
Может продать по расценкам Эдема, а там –
Высшая власть, совершенно иной антураж,
Жизнь человека приравнена к мелким деньгам.
Но на заре, на закате ли,
Бога ль то, беса черты, -
Только бы мы не утратили
Честности и прямоты,
Только б не стать по инструкции
Или желанью врагов
Флюгером странной конструкции,
Жалкой игрушкой ветров.
Чашу священную с алою кровью на дне
Нам предлагают как мира и света залог.
Жалко, что правда едва ли на их стороне, -
Бес его знает, что завтра придумает бог.