«Петербург, я ещё не хочу умирать:
У тебя телефонов моих номера.
Петербург, у меня ещё есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса»
(О. И. Мандельштам)
Петербург, ты плачевной юдолью
Был мне явлен в премрачной красе.
В томных лужах Подьяческой болью
Резал глаз образ страшный твой мне,
Где блуждают покойники скопом,
Где безумцев извечный приют,
Морфий где мне впервые был продан,
Где впервые введён был под спуд;
Невским где я, свой слог препиная,
Не по-щёгольски вздумал хилять;
До Петровского острова — рая —
Не по-бродски где бёг умирать...
На Сенной жёлтых зданий проклятых
Вид царапал меня до крови...
И мольбы «по-билетных» распятых
На Казанской меня стерегли…
Каждый шаг мой отслежен был, выждан —
Ото выстрелов в Рюмочной гнул:
Столько Царской я, стывши, там выжрал,
Сколь на Думе никто не хлебнул...
Помню, в грязной как Мойке умылся
Да с похмелья как клял Летний сад;
Статуй рой как оживших толпился
Близ меня — хором пришлых цитат…
Помню пьяные белые ночи —
Кокаиновый помню туман:
Как стишочки в угаре что мочи
Я разбойникам, шлюхам читал!
Не забыть тот притон во Столярном —
Тех визжаний, той правды «другой»,
Тот экстаз в забытьи лапидарном
И той оргии под кислотой…
А наутро тогда задымили —
Не забыть конопли той мне смак…
И того, что за нас посадили;
И того, что отныне мертвяк…
Помню, как я у Марсова поля
С профурсетками хрябал Кацо;
Как резвился в кустах там с одною,
Как у ней побелело лицо...;
Как купался в канаве вонючей
С юной ратью резвых гримас —
Сквернословны поэмки метущей,
И что был среди них — педераст.
Философские трёпы с бомжами.
Обнажённый у Лавры урод.
Сладкий дрём на земле под царями.
Под БГ на Крестовском восход.
Город мёртвых. Город простуды.
Город падших. Город святых.
Город речи. Город абсурдных.
Город младости. Город живых.