Письмо отчаяния под номером N — ну, что ж, лови, прекрасная AN:
Привет, родная! С чего бы мне начать?
Опять мне что-то плохо и неймётся…
Вакханки, пьянки, сумасбродство — вот опять…
В такую бездну всё, ****а-мать, несётся!
Строчу тебе отчаянно письмишко…
Давленье… скачет сердце ходуном…
Покоя — нет: грызёт, как тлен, одышка,
Вертеп — в сознаньи, в мыслях — сплошь — вверх дном…
Ужели час забыть притворно-смело
Про танец вольный — вольну нашу блажь?
Единство ведь — и вправду — отшумело:
Не возродить и впредь союз согласный наш…
Тоскую я, родная… я тоскую:
В упор не зрю той «узнанной души».
Летят слова — да в склянь летят лихую...
Не люди это. Это, точно, муляжи:
Я — душу им, они мне — равнодушье;
Я — скорбь свою, они — в ответ — язык...
И посему я, может быть, простужен;
И посему, быть может, я поник…
Я — откровенье им, они мне — веник в зубы;
Я — честный взор, они мне — в очи соль...
И не рекут словес иссохшиеся губы,
И не даёт покоя всё разнузданная боль…
Вот так, родная. Так вот намутилось…
Ответов — нет, искать же их — невмочь.
Как ты, скажи — скажи, как ты смирилась?
Как ты предать сумела смерти нашу дочь?