ПЕСНЯ О ГРИШКЕ ОТРЕПЬЕВЕ
Часть III ДЕЖАВЮ
1. Сказание о геростратах
***
Как же так оно случилось,
Что у нас в родном краю
Проросло и проявилось
Чудо-юдо дежавю?
Не фундук и не арахис,
Но, однако ж, знатный фрукт:
Чудо-юдо Крошка Цахес -
Тоже западный продукт...
Снова лыко да мочало,
Стародавний оборот:
Тело Гришкино пропало,
Дело Гришкино живёт…
Времена пришли лихие,
И пошёл такой разлад,
Что теперь опять чужие
Армянин, казах, бурят…
Начало конца
Кто ж повинен, что распался
Триединый организм,
Чтоб в Отчизне утверждался
Воровской капитализм?
Как стряслось-таки несчастье,
И добро побила гнусь
Так, что рухнул в одночасье
Нерушимый наш Союз?
Нам бы жить, сквозь годы мчаться
На коне во весь опор,
Множить мощь страны, богатство,
Да в Кремле уселся вор.
Подняла башку Измена,
И с Вождём простились мы.
Так помалу, постепенно -
Докатилось до сумы…
Громким выдалось начало:
Лихо прошлое круша,
На усопшего восстала
Кукурузная душа .
Тот, кто у Вождя на даче
Пил и бацал гопака
С клятвой в верности собачьей,
Месть готовил за сынка .
Шут сыграл в судьбе России
Отвратительную роль:
Начинания благие
Перемножены на ноль.
После кормщика-титана
Дурень взялся за штурвал,
И корабль во мгле тумана
Сбился с курса, заплутал.
И лицом к лицу, плутая,
Уж не разглядеть лица …
Видел Кормчий из Китая,
Где начало у конца,-
Наши беды предвосхитил
И, проникнув в суть вещей,
Он сказал: «Пришёл губитель
Светлых ленинских идей!..»
Даже враг извечный Черчилль
Не принял хвалебных слов:
«Нет, не я страшнее смерча
Для России, а Хрущёв! »
Этот тип был редким хамом.
Он, невежда, горлопан,
Вдруг назвал Вождя тираном,
Несмотря что сам тиран;
Дескать, шёл путём кровавым,
Мол, воздать ему пора
По делам его неправым…
Вор кричит: «Держи вора!»
Это он, Хрущёв, в тридцатых,
На расправу лют и скор,
Первым был среди проклятых
Тех, кто развязал террор!
Двое псов их – он да Эйхе ,
Что в Сибири лютовал,
В те года, в той давней вехе
Поднялись на пьедестал.
Он в пределах подмосковных
Заварил такой котёл…
Сорок тысяч невиновных
Под репрессии подвёл,
Словно не был человеком…
Проявляя раж и пыл,
Хищно роясь по сусекам,
Даже кулаков нарыл
В год, когда везде колхозы!
Да тогда, в тридцать седьмом,
Где ж их взять?! От сильной дозы,
Что ли, тронулся умом?
Он потом на Украине
Бесновался вдоль и вширь
Так, что помнится поныне…
Кровожадный нетопырь!
Раб карьеры, сын корысти,
Злой и мстительный пострел
Умолял Вождя: «Повысьте
Разнарядку на расстрел!
Мы вот так, врагов корчуя,
Революцию спасём!
Я всегда измену чую
Острым классовым чутьём!
Всюду, по моей оценке,
Притаился скрытый враг,-
Надо больше ставить к стенке!»
Вождь в ответ: «Уймись, дурак!»
Прикусил язык Никита.
Враз смикитил, что пока
Голова цела, не бита,
Лучше слыть за дурака.
Эйхе – тот смышлёным не был,-
Знай себе, Народ гвоздил.
И за то свинца отведал:
Вождь злодейства не простил!
Точно так же в этой теме
Косиор да Рудзутак…
А Хрущёва в это время
Очень выручил гопак.
Хоть и малость бестолковым,
Вождь его своим считал.
Он с Никитой, как с Ежовым ,
Правду молвить, маху дал.
Но Ежов закончил плохо,
А Хрущёв, к несчастью, нет
И устроил нам, пройдоха,
Череду фатальных бед.
Он-то не был одиноким!
И соратники нашлись,
Те, что в прошлом недалёком
К руководству поднялись…
Красные бояре
Кровью пролитой умыты,
Опалённые войной,
Славой многие покрыты,
Каждый воин удалой,-
Командиры, комиссары,
Что в Гражданскую врагу
От души давали жару,
Гнули контриков в дугу,
Шли на смерть и победили,
В битве с ворогом лихим
Власть Советов утвердили.
И за то спасибо им!
Пали стены капитала.
Бита вражеская рать.
Но война прошла. Настало
Время строить, созидать.
Тут подай талант особый,
Не моги рубить с плеча.
А начальник узколобый
Всё погубит сгоряча.
Кулаком или наганом
Не достигнешь ни рожна.
Не тяни в колхоз арканом,-
Убеждай, ведь не война!
Он и сам, мужик, увидит,
Что колхоз ему в профит,
А какой дурак обидит -
Так обиду затаит…
Командиры, комиссары
(Ныне – партсекретари),
Нам теперь – гасить пожары,
Нам теперь – дерзай, твори!
Чтобы многого добиться
В новой, светлой полосе,
Завещал Ильич учиться.
И учились. Да не все…
Да, таких немало было,
Кто учиться не хотел,
Но, дорвавшись до кормила,
Власть вкусивши, осмелел.
Гонор, как у дворянина:
«Делай то-то, делай так!..
Что? Перечить?! Ах, скотина!
Я – начальник, ты – дурак!»
Прогневишь – себе дороже:
Будь семь пядей ты во лбу,
Но судьба тебе, похоже,
Проклинать свою судьбу.
Для таких, как ты, спасенья
Не отыщется нигде:
В тот же час без сожаленья -
Стук-постук в НКВД!..
Там, за сумрачным порогом,
Так печёнки отобьют,
Что признаешься во многом.
А потом - неправый суд.
Заклеймят, мол, враг Народа,
Мол, троцкист … Тогда держись!
И – прости, прощай свобода,
А возможно, даже жизнь…
Как могло такое статься?
Что за страшное кино,
Если Равенство и Братство
Нами провозглашено?
Разве о таком мечтали
Мы в семнадцатом, когда,
Сбросив цепи, утверждали
Царство Мира и Труда?
Как далёко до Свободы,
И откуда Счастью быть,
Если нелюди Ягоды
Кажут миру волчью прыть…
Хороши мы или плохи,
Но на жизненном пути
Человек – продукт эпохи,
И от правды не уйти.
Угнетённый и суровый,
Мироеду давший бой,
Он пришёл для жизни новой,
Но пришёл из жизни той.
Там, среди духовной скверны,
Где один другому зверь,
Где уж бить, так лучше первым,
И в высокое не верь,
Трудно в мире чистогана
Незапятнанным пройти,
Трудно душу без изъяна
У кого-нибудь найти.
Человек – дитя эпохи,
И понятно, почему
Ей присущие пороки
Так же свойственны ему.
По-другому не бывает,
И какой бы ни был век,
Бытие определяет
То, как мыслит человек.
Ну, а вмиг переродиться
Невозможно, позабудь:
Чтобы этому случиться,
Нужен очень долгий путь…
И с таким, как есть, народом
(Ведь другого просто нет!)
Власть Советов год за годом
Удивляла белый свет.
И под звуки труб победных
(Быть иначе не могло!)
Было дел немало вредных,
И не раз творилось зло.
Много погани засело
В ГПУ-НКВД,
А когда такое дело,
Непременно быть беде…
Правда, заговор злодейский
Своевременно раскрыт
(Арестован Тухачевский ,
Козырь Троцкого побит…),
Только чтоб не вышло хуже
И была бы служба впрок,
Злому псу намордник нужен
И короткий поводок.
Но куда там, если пёс-то
Злей, масштабней во стократ!
Обуздать не так-то просто
Репрессивный аппарат.
Злобе чёрной давши волю,
Он от крови озверел,
Он противится контролю,
Он стоит за беспредел.
Чтить законы перестали
В этом ведомстве у нас,-
Им и сам товарищ Сталин –
Ну, не так чтобы указ.
А когда управы нету,
Если уж и чёрт не брат,
Тут же бледной спирохетой -
Вседозволенность, разврат…
Чувства меры не осталось,
И, не ведая границ,
Расходилась-разгулялась
Власть ежовых рукавиц.
Думай, Вождь, ищи лекарство,
А иначе дело швах…
Вот и «красное боярство»
В рост пошло, как на дрожжах,
Превращаясь в класс богатых
С честной совестью поврозь,
И ещё в конце двадцатых
Прочно с нэпманом срослось.
Ишь, до роскоши дорвалось
И икрою мажет хлеб,
Что уже отнюдь не малость,-
Ведь простой Народ не слеп!
Занеслось и зажирело,
Попристроило детей.
А когда дойдёт до дела,
Так полезных нет идей.
Вождь совета просит,- немы
Или чушь несут ему:
В экономике проблемы
Многим, ох, не по уму…
Не с руки в делах подобных
Кто на митинге речист
В рёве лозунгов утробных.
Здесь нужней специалист,
У кого в работе кредо…
А «бояре» – продадут.
С ними не колхоз «Победа»,
А артель «Напрасный труд».
В душах этих «коммунистов»
Далеко не коммунизм
И отнюдь не так уж чисто,
А нутро разъел троцкизм.
«Мы на горе всем буржуям,-
Так цитировал их Блок,-
Мировой пожар раздуем…»
Раздували, кто как мог…
Глотку драть - громоподобны
(И один из них – Хрущёв),
Проявлять себя способны
Разве в поиске врагов.
Не найдут – врагом назначат,
Лишь бы сунуть под топор.
Так тогда был ими начат
Приснопамятный террор.
Изгалялись, злыдни, всяко,
Был безумен их разгул.
Только год спустя, однако,
Сталин лбами их столкнул.
Как пошли строчить доносы
Друг на друга,- в добрый путь!-
Прелесть сумрачных допросов
Довелось и им хлебнуть.
Возвернулось зло сторицей,
Ведь не всё ж крошить Народ!
И, притихнув, затаиться
Поспешил вельможный сброд.
Последний рыцарь
После гнусного Ежова
Справедливость по стране
Восстанавливал сурово
Строгий человек в пенсне .
Он бесчинства успокоил
И – строитель, а не кат –
Основательно построил
Репрессивный аппарат;
Триста тысяч невиновных
Из узилищ отпустил,
А преступников сановных –
Да, карал что было сил.
Он же внешнею разведкой
С контрразведкою в войну
Управлял рукою крепкой;
На Кавказе немцев пнул .
Сбросив недругов с Эльбруса,
К туркам их не допустил
Для разбойного союза.
Тыл чеченский укрепил.
Вождь ему недаром верит:
У него душа бойца.
Он с Вождём судьбу разделит,
Будет рядом до конца.
Человек суровых правил,
Сильный духом человек,
Он потом ещё возглавил
Новый – атомный – проект,
И учёных разработки
Возвеличили страну.
А московские высотки –
Добрый памятник ему .
Шпиль их, видный отовсюду,
Увенчал великий труд…
Но об этом позабудут,
Обесславят, оболгут.
То, что не было, припишут,
То, что было, замолчат.
Но вперёд они отыщут
Для Вождя надёжный яд …
Боярский заговор
Завтра выглядело хмуро.
Опасались и не зря, –
Напрочь партноменклатуру
Явно Вождь лишал руля:
Конституцию составил
И её задумал он
Так, чтоб жизнью нашей правил
Исключительно Закон.
Нужно стае пустозвонной
Путь к всевластию закрыть!
Властью истинно законной
Лишь одной – Советской быть!
Ведь она прочнее стали.
Что ей кризис, катаклизм!..
Только пал товарищ Сталин,
Защищая коммунизм.
Страх Вождя руки тяжёлой
Бонз партийных подстегнул,
И весною невесёлой
Грянул злобный их разгул.
Подняла башку Измена,
Все границы перейдя,
Тех корчуя неизменно,
Кто б продолжил курс Вождя.
Вражий заговор ярится,
Преступления плодит,
И, Вождя последний рыцарь,
Подло Берия убит.
Воспитал отец героя.
Тот в ответ любил его.
Поседел, у стенки стоя,
Сын Лаврентия Серго.
И Нино гордилась сыном:
Он держался до конца,
Настоящим был грузином,
Не отрёкся от отца!
Хрущёвщина
…Через многие злодейства
(А иначе как ещё?),
Хват по части лицедейства,
Власть к рукам прибрал Хрущёв.
Но чтоб крепче утвердиться -
И без всяких дураков,
Не мешало бы отмыться
От украинских грехов.
А отмыться-то трудненько, –
Вишь, как он вилял хвостом:
Русский Крым засунул в Нэньку …
Ох, аукнется потом!..
Край цветущий стал ответкой
В том, в чём не был виноват,
И разменною монеткой –
Кровь суворовских солдат.
Нечиста душа Никиты:
Всё равно кровавый след
Позади, не всё замыто
То, за что прощенья нет.
Хорошо б концы – да в воду,
Изыскать к тому пути,
А Советскому Народу –
Да глаза бы отвести…
И, зачистив все архивы –
Грубо, нагло, второпях,
Он устроил, нечестивый,
Злую пляску на костях .
Клевета торжествовала.
Громогласен лживый рот.
Мёртвый лев не мог шакалу
Дать, как прежде, окорот.
Вы, соратники былые!
Почему, уставясь вниз,
Речи терпите гнилые?
Промолчали. Отреклись.
Где ж ты мужество оставил,
«Первый красный офицер»?
Чем тебе его убавил
Интриган и лицемер?
Что ж ты вертишься, как флюгер,
Хитромудрый Микоян ?
Нос по ветру: Сталин умер –
Сразу шмыг в хрущёвский стан!
А Никита виноватит,–
На Вождя сплошной накат.
И никто не крикнул: «Хватит!
Что ты врёшь с трибуны, гад?!»
Негодующие охи,
По команде волчий вой
Делегатов… Скоморохи!
На умершего – «долой»?!
Был Никитушка в ударе,
Не стесняясь в плутовстве:
Как же, «красные бояре»
Оказались в большинстве!
Что им судьбы государства
И людей – при спецпайках?
Сущность всякого боярства
Не меняется в веках.
И Никита им, никчёмным,
Распаляясь, врёт и врёт:
По подельникам казнённым
Крокодильи слёзы льёт.
Ну, подумаешь, устроил
Человек голодомор, –
Разве он расстрела стоил?
Бедный Стасик Косиор!
Вот бы вы, кто в этом зале,
Уяснив такой расклад,
Всем, кто спросит, так сказали:
Голод – Сталин виноват.
А товарищ Эйхе? Бедный!
Ну, подумаешь, Народ
Истреблял… А Сталин вредный
Дал за это окорот!
Надо, чтобы те, кто в зале,
Впредь, усвоив постулат,
На вопросы отвечали:
Казни – Сталин виноват!
А невинная овечка –
Дима Павлов , генерал?
Ай, как жалко человечка!
За умышленный провал
В сорок первом расстреляли,
Мол, не дал фашистам бой…
Я хочу, чтоб все сказали:
Сталин был всему виной!..
И, вконец Вождя захаяв,
Под восторги подпевал
Он преступных негодяев
Реабилитировал.
Такова его природа.
То-то б Троцкий ликовал:
Он к Вождю любовь Народа
Культом личности назвал!
Термин этот узаконил.
Культ проклятьем заклеймён.
А Народ тогда не понял,
Как Хрущёвым оскорблён.
Мы вождям привыкли верить,
А ведь это ж новый вождь…
Но смятенье как измерить,
Что в сердцах взметнула ложь?
Что ж, выходит, пятилетки
И Победа – вопреки?!
Обманулись, словно детки?
Мы, выходит, дураки?..
Бог их знает… Но едва ли
Наверху царил бардак,
Если нами правил Сталин
Так, что был повержен враг…
А по радио городят,
Шли мы в бой за палача?..
Говорят теперь, что вроде
Сталин предал Ильича?..
Был он знаменем герою,
А теперь, выходит, враг?..
Да бывает ли такое?!
Что же это... Как же так...
Тут хрущёвские десанты
Дружно хлынули в Народ:
Это реабилитанты
Из гулаговских ворот.
Всех их чохом, без разбора,
Новый Первый отпустил,
И за лагерным забором
Враг вприпрыжку попылил.
Он троцкистские идеи
И прозападную гнусь
Тут и там обильно сеет.
Получай «героев», Русь!
Солженицынское племя
По Союзу разлилось,
Как зараза... Это время
Словом «оттепель» звалось.
Дали нам свободу слова,
А точнее – болтовни.
Но гляди, чего такого
Про Никиту – не сболтни!
Он косил под демократа,
Но какой он демократ?
Брякнешь лишнее, ребята,
Так не будешь жизни рад:
Затаскают до инфаркта,
Заработаешь инсульт.
Культ Вождя громивший так-то
Насаждал свой личный культ.
Развернулся Хрущ в охотку,
Возомнив, что царь и бог,
И упрятан за решётку
Вася Сталин – ястребок.
Тот сомнений не изведал.
Претерпев немало зла,
Был он твёрд. Отца не предал.
А Светлана – предала…
Ход вещей закономерен,
И пошёл опасный крен.
В экономике похерен
План Вождя. А что взамен?
По тропе кривых изломов
Всё пошло. И всё не то!
Вместо сталинских наркомов
Из ЦК – незнамо что.
Коль не ведаешь предмета,
Но пытаешься рулить,
Это скверная примета,–
К бабке можно не ходить.
Кредо горе-управленца –
Шашки вон и ваших нет,–
Ну, откалывать коленца!
Вместо знаний – партбилет.
Всё ему – давай, скорей бы;
План – дурацкий, с потолка.
А последователь Лейбы
Верховодит из ЦК.
Нет бы, взять, в Нечерноземье,
Изувеченном войной,
Обустроить возрожденье,
Не носиться с целиной…
Но куда!.. Шлея попала
Жеребцу под самый хвост.
Не унять его запала,
И чудит он в полный рост.
Дров наломано изрядно
С освоеньем целины.
Нет жилья, дорог? Да ладно!
Исполнять – и хоть бы хны!
Элеваторы не строю,
Нет хранилищ для зерна;
Чтоб его возить, порою
Нет вагонов ни рожна…
Хлеб гниёт. Одни убытки.
И цена растёт на хлеб.
Только горя нет Никитке,
Он как будто глух и слеп.
Видно, трескал много водки,
Раз в башке неурожай:
«Кукурузу на Чукотке,–
Зенки выкатил,– сажай!»
В идиотской клоунаде
Дохозяйствовался, тать,
И пришлось зерно в Канаде
Нам с позором закупать.
Что Канада! В Аргентине
Низкопробное зерно,
Что свинья не жрёт поныне,
Покупали всё равно.
И по этакой причине
Ел Народ негодный хлеб
На потеху дурачине
Злою волею судеб.
Для Советского Союза –
Несмываемый позор!
А «Великий Кукурузо»,
Прокатившись за бугор,
«Берегись,– кричит,– корова!
Вот за гуж возьмёмся мы,
И узнает штат Айова
Мать российского Кузьмы! »
Правоверным лизоблюдом
Лозунг тот подхвачен был:
Так хватил «рязанским чудом» ,
Что в деревне люд завыл!
Плут хвалился, землю роя:
«Уж накормим мы Народ!
Заготовка мяса втрое
Увеличится за год!»
Этот ухарь из удельных
Всем Никите был хорош.
И вели бурёнок стельных
Да на бойню, да под нож,–
Путь, указанный до срока
Златозвёздным дураком!..
Кровь с крюков бежит потоком
Вперемешку с молоком…
Страшен труд бойца-умельца:
У стены за рядом ряд,
Уж покрыты шёрсткой, тельца
Неродившихся телят.
В том угаре идиоты
Перебили весь приплод,
А «герой» трубил до рвоты:
«Уж попотчуем Народ!..»
Что ж вы, ироды, творите?!
Где душа и где мозги?
И никто не смел Никите
Бросить: «Хватит! Не моги!!!»
Скорбно хмурился колхозник
И невесело шутил:
«Перевёлся жук-навозник,-
Скот скотину всю сгубил!»
Бесталанные потуги
Нанесли немалый вред:
На полтыщи вёрст в округе,
Почитай, скотины нет!
Был удар животноводству
Страшен. Всё пошло на слом.
По лихому сумасбродству
Смерть нависла над селом.
Спохватились, да уж поздно:
Далеко процесс пошёл.
И «герой» золотозвёздный
Тут же счёты с жизнью свёл.
Крыл Народ Никиту матом,
Но крепчал волюнтаризм:
Мол, в году восьмидесятом
Мы построим «коммунизьм» !
Чёрта с два! С таким ускоком
Недалёко до беды:
При хозяйстве кособоком
Кособоки и плоды.
Из ЦК рекой вранина –
В огороде бузина…
Бузина – не буженина,
Не накормится страна!
Обернулись перемены
Чередой народных бед…
Подскочили резво цены
На еду, которой нет.
После сталинских снижений
Эта весть – как в сердце штык:
От подобных потрясений
Наш Народ давно отвык.
Он не сразу соберётся,
Но от этаких-то ласк
Терпит, терпит – да взорвётся.
И рванул Новочеркасск!
Новочеркасск
… От нужды – не из охальства
Шёл толпой к начальству люд:
«Ты разуй глаза, начальство,
Как рабочие живут:
Втрое снижены расценки,
Цены – ввысь. Как дальше жить?
Нас уже припёрли к стенке:
Хлеба, мяса не купить!..»
Но приспешник свинопаса
Нагло бросил: «Вашу мать!
Не графья! А нету мяса –
Будь любезен ливер жрать!»
Кто-то крикнул: «А по роже?!
Ах, вы ж, красные князья!
С нами этак-то негоже!
Так с рабочими нельзя!
Мы тебе напомним, парень,
Кто здесь главный гегемон!..»
Брошен метко первый камень.
Град камней возглавил он…
Ох, не вовремя глумливый
Принаглел, не в добрый час,–
Гнев великий, справедливый
Охватил рабочий класс,
Своего дождавшись часа.
Пассажирский поезд, стой
И плакат «Хруща на мясо!»
В дальний путь возьми с собой!
Пусть повсюду все узнают,
Кто о том не знал ещё,
Что над нами вытворяет
Этот вражий сын Хрущёв!
Нам ли, Разина потомкам,
Новых бар ярмо сносить!..
Был протест казацким, громким,
И другим не мог он быть.
Накалялась обстановка.
Кровь казачья горяча.
Полохнула забастовка,
И с портретом Ильича
Горожане шли к горкому.
А законченный урод
Из Кремля велел главкому
Танки двинуть на Народ.
«Как же это так? Свои же…–
Изумился генерал :
– Впереди врага не вижу…»
И давить людей не стал.
Но над ним, как коршун, Плиев :
«Исполнять,- кричит,- приказ!..»
За дела его лихие
Прокляни его, Кавказ…
Так, герой войны когда-то,
Плиев дал команду «пли!».
Застрочили автоматы,
И десятки полегли…
То не яблоки, не груши
Вниз посыпались с ветвей,–
То тела детей, а души
Превратились в голубей.
Перепуганная стайка
Устремилась в небосвод:
«Милый боженька, узнай-ка
Что Хрущёв стрелял в Народ!..»
«…Что он дал приказ сегодня
Убивать людей войскам!..»
«…Что безжалостно он отнял
Нас у наших пап и мам!..»
«…По вине Хрущёва рано
Суждено нам умереть...»
«…Мы росли на радость мамам,-
Нам не дали повзрослеть…»
«…Покарай убийцу! Что же,
Пусть сполна ответит тать!..
Почему ж ты медлишь, боже?..»
Видно, некому карать…
Но зато была расправа
Над несчастными людьми,
Что Хрущёву так по нраву -
Просто мёдом не корми!
Там, где «удаль» показали
Фрол Козлов и Микоян,
Развернулся сей хозяин,
Безнаказанностью пьян.
Не имел к Народу жалость
Злой и мстительный пострел:
Сотня в тюрьмах оказалась,
Семь попали под расстрел.
Стал кровавым воскресеньем
Тот субботний день тогда.
Но народоизбиенье
Утаили на года.
По-хрущёвски – шито-крыто.
Расстарался КГБ…
Но недолго же, Никита,
На вершине быть тебе!..
***
Всё до времени сходило
С рук отпетому хамлу –
Небрежение к кормилу
И ботинком по столу…
Дальше грянули Карибы .
На зловещей их волне
Перейти черту могли бы,
Быть бы ядерной войне.
Но как только пережили
Страх животный в пору ту,
Меж собой вверху решили:
Хватит, ну его к шуту!
Заигрался, мол, бедняга,
Надо ж делать что-нибудь…
И на пенсию во благо
Предпочли шального пнуть .
Пожурили – между прочим,
Но остался невредим
И за то, что наворочал,
Не подсуден, не судим.
Пожалели? Если честно,
Там была иная суть:
Ворон ворону, известно,
Глаз не выклюет ничуть.
Отец застоя
Десять лет страну губивший
Поневоле вахту сдал.
Кукурузвельта сменивший
Восемнадцать лет проспал.
Не осмыслено былого –
Жирный минус, а не плюс:
Ведь без «подвигов» Хрущёва –
Нет, не рухнул бы Союз!..
Но вникать не захотел он
Во вчерашний произвол:
Должных выводов не сделал,
Нужных мер не произвёл.
Да и в будущее, впрочем,
Он избрал ущербный путь.
О соратниках хлопочем:
Чтоб не вышло что-нибудь,
В Конституции клевретов
Он прикрыл с Вождём вразрез.
Номинально – Власть Советов,
В жизни – власть КПСС.
Мыслил крайне неглубоко,
Хоть имел в душе добро.
Жизнь приемля однобоко,
Он дряхлел с Политбюро.
Ордена любил, что в сумме
Нагибали до земли.
Тихо жил и тихо умер…
Или… тоже – помогли?..
Без руля и без ветрил
Вышла власть геронтократов
Боком Родине моей.
Щедро сыпались награды,
Лился патокой елей.
В забытье ментальной лени
Обозначился откат:
Маркса верное ученье
Перевёрнуто в догмат.
Тем, чему учил их Сталин
(«Без теории нам смерть!»),
Утруждать себя не стали,
И добра не будет впредь.
Дом ещё казался новым,
Но несущая стена
Управленьем бестолковым
На корню повреждена.
Нужен зодчий был, могущий
Для страны спасеньем стать
И заделать брешь в несущей,
Всё отладить, залатать.
Не случилась бы погибель,
Да смышлёных не нашлось,
И косыгинское «прибыль» -
Предпоследний в крышку гвоздь…
Что творилось повсеместно...
Утверждение молвы
Справедливо: как известно,
Рыба тухнет с головы.
Верно! Тщетны все потуги,
Коль под шляпой нет мозгов.
Ловкачи и аферюги
Разводили стариков.
Те, хозяйствуя не мудро,
На мякину поведясь,
Экономику абсурда
Сотворили. Отродясь
Свет не знал такого чуда:
Из Донбасса на Кузбасс
Поезда с углём,- оттуда…
Поезда с углём в Донбасс!
Лес в Сибирь бесстыдно гнали,
А сибирский – встречь ему.
За такое попадали
При Вожде на Колыму!
Как при бешеном Никитке,
Крытых токов дефицит.
Хлеб родится, но убытки…
Он сгнивает и горит.
Сверху план – дымят заводы,
А товару сбыта нет…
Так рулили сумасброды
Год за годом много лет.
Бестолковщина крепчала,
И в Кремле крепчал маразм
Безначального начала.
Для врагов такой соблазн…
Кто есть кто
Да… Советскую систему –
Кто по дурости крушил,
Ну, а кто-то дяде Сэму
Тайно душу заложил.
Но у властного кормила
Дурень ворогу сродни.
Ужасающая сила,
Если рядышком они!
Вот кто денежки Народа
Прахом по ветру пускал!
Но дельцов такого рода
Штат Лубянки не искал,
Не притягивал к ответу,
Дел на них не заводил,
Не защёлкивал «браслеты»,
За решётку не садил.
Где уж там! Ещё Никита
Комитет всерьёз подмял:
Тот щитом для партэлиты,
А не для Народа стал.
До шпионов ли, однако?
Есть работка поважней:
Где тут мыслящий инако
И крамола на вождей?
Комитетскими лихими
Круг вельможных охраним.
Что шпионы? Бог бы с ними.
Что Народ? Да чёрт бы с ним!
А меж тем сквозь поры, щели
Резиденты ЦРУ
В КГБ самом засели,
Поприжились ко двору
И устроили потеху!
Председатель знал о том ,
Но не стал чинить помеху,
Запустил измену в дом.
Со спецслужбою такою
Безнаказанно вполне
Любо стёжкой воровскою
Изменять родной стране!
Этим делом краснобаи
В высших сферах занялись,
Но, друг дружку лобызая,
Словом «ленинцы» звались.
На словах, однако, чей бы
Ни громить оппортунизм,
Не по Ленину – по Лейбу
Понимали коммунизм.
В жутком старческом маразме
Руководство так себе
Не во вред Отчизне разве
Помогало шантрапе?
«В духе интернационала»
Уходили деньги влёт
За кордон кому попало,
Обделяя свой Народ.
Гниль
Как пустые заклинанья
Нынче лозунги ЦК,
Как предмет для осмеянья:
Ведь Народ не слеп пока!
Он без устали трудился,
Добрый труженик Народ,
И в труде своём добился
Небываемых высот.
Беспримерен окрылённых
Вдохновенный мирный труд…
Что ж беднее побеждённых
Победители живут?
Почему, за что опала?..
И, нашёптывая гиль,
Ядом души разлагала
Диссидентской стаи гниль.
«Зря поверили в идею.
Коммунизм – химера, ложь.
Ценно то, чем я владею;
Что моё, того не трожь!
Что там «родины-отчизны»?
Раньше думай о себе .
Нет богатству укоризны,
Укоризна голытьбе.
Вон как западные немцы
Процветают! Вы же тут,
У себя, как отщепенцы:
Чем одарены за труд?
Жёны ваши как одеты?
Где наряды от кутюр?
Ничего в продаже нету,
Даже с шорохом купюр.
А фарцовщиков гоняют –
Тех, кто благо вам несёт.
Так-то вами управляет
Коммунячий корогод!
Сами жрут деликатесы,
Вам же – лаптем щи хлебать.
Нет партийным интереса
Ваше пузо ублажать!
Не раскатывайте губы
На партийный каравай!
Им плевать на ваши судьбы,
Каждый сам себя спасай.
Колбаса исчезла с мясом
И доступна меньшинству?
Выше ноздри и с приплясом
За колбаской дуй в Москву!
Вам дворяне не по нраву?
Ну, а эти лучше, что ль?
Да такие ж точно, право,
Даже хуже, вот в чём соль.
Те хоть были костью белой,
Эти в прошлом – рвань и сброд,
Бесшабашный, оголтелый.
Он и сбил с пути Народ.
Что, буржуи кровососы?
Эти тоже кровь сосут
И жируют. Вы же босы,
Но: «Даёшь ударный труд!»
А качать права рисково:
Вмиг тебя за это – хвать!..
Дайте нам свободу слова,
Чтоб совок критиковать!
Вольный выезд за границу,
Где красивой жизни рай,
Где свободны, словно птицы,
Индивиды,- подавай!
Дайте право жить богато,
На валюту сняв запрет!..
И… хоть капельку разврата…
Что-то как-то секса нет...»
Сразу видно, что эстеты!
Либералы! «Соль земли»!
Люди творческие где-то,–
Всех тусовок короли!
Так сказать, интеллигенты –
«Совесть общества» и «цвет»…
И… влияния агенты –
Кто осознанно, кто нет.
Многих сам Хрущёв когда-то
Отпускал из лагерей.
Между ними бородатый
Правдолюб из-за морей.
«Александр Исаич! Боже!
Современный Лев Толстой –
На него во всём похожий!»
(Если только бородой…)
Среди них такие – что ты! –
Стихотворцы-мастаки…
Словесами патриоты,
А душою – червяки!
В светлом чувстве на коленах
Кто-то клялся до икот
«Комиссарам в пыльных шлемах»,
А потом: «Стреляй в Народ!..»
При царе – борцы со старым,
При Советах – за царя.
Ох, гнилыми их недаром
Называл Ильич! Не зря!
Лучше за сто лет не стали
И, поймавши свой талан,
Кропотливо продвигали
Подлый даллесовский план .
“Herba mala cito crescit” –
Мигом сорная трава
На худом взрастает месте,
Как по воле волшебства.
Полуправдой, полуложью
В деле хитром, непрямом,
Преуспеть вполне возможно,
Если действовать с умом.
Складно врёшь, антисоветчик,
Только врёшь, не обессудь:
Коммунист и партбилетчик –
Не одна и та же суть!
Тот, в ком совесть и отвага,
Ведал, что такое честь!
А другой за чин и блага
Норовил ужом пролезть.
Разве родственник боярам
Славный старый фронтовик?
Партбилет носил недаром,
С ним он шёл на вражий штык!
То вельможи-стариканы
Долг и честь спустили вниз,
И у нас, в Союзе, кланы
Бонз партийных завелись;
По стране распространились –
По республикам, краям;
С криминалом закружились
На потеху всем чертям.
Знали, знали все на свете,
Как резвились их сынки.
Но за шалости за эти
Деток трогать не моги!
Непорочны, как иконы,
И безгрешны, как генсек.
Все равны перед законом,
Но они – равнее всех.
Дескать, мы в особом роде,
Ну а вы пигмеи там…
И растёт, растёт в Народе
Глухо ненависть к верхам.
Диссидент словцо закинет –
Добивает, в сердце бьёт.
И Народ не тот уж ныне:
Тот – а вроде и не тот.
Что-то в душах покачнулось.
От речей Народ устал.
Слово с делом разминулось –
И померкнул идеал.
Между душами глубоко
Бороздой пошла межа.
Притащилась издалёка
Частной собственности ржа.
И проклятые мыслишки
Так и долбят день за днём:
«У одних во всём излишки,
Мы что ж лапу-то сосём?
На работе, как пропеллер,
Всё-то попусту верчусь.
Почему я не Рокфеллер ,
Богатеть не научусь?
Он банкир, а я что, хуже?
К чёрту ваш коллективизм...»
Зверь дремавший вновь разбужен,
И – даёшь капитализм!
И – давай! наверх! по трупам!
По родительским костям!
Горе слабым, горе глупым!
Всех, кто против,- по частям!..
Братство с Равенством зароем
В ров поглубже и венцом –
Демократию построим
«С человеческим лицом»!..
Вновь в цене бульдожья хватка.
Но не каждый лиходей:
Если в доме нет достатка,
Кто ж охотник до идей?
Так замкнуло многих граждан
На мирке своих квартир.
Обезумели однажды,
Потеряв ориентир…
Люди! Душу сохраните!
Принесут немало бед
Обывательщины нити,
Как сказал Большой Поэт !..
Расправа
А вверху такая свалка –
В руководстве чехарда:
Катафалк за катафалком
И поминок череда.
Только справили поминки –
Тут же новая метла
Под себя шерстит былинки,
Беззаботно весела.
Налицо иные лица.
Часть из них за много лет
Воспитала заграница
(Вам от Даллеса привет…).
Банда серых кардиналов
Да прозападных «кротов».
И любой из них, шакалов,
Услужить врагу готов!
Словно чёрт им помогает
Сколотить Отчизне гроб!
До сих пор в глазах мелькает
Этих «лиц» калейдоскоп.
Вот канадского фасона
Теоретик в кураже
И карельского масона
Ставропольский протеже –
Богом меченный иуда…
Вот державный алконавт…
Вслед – журавлик ниоткуда,
Доморощенный удав,
Не пойми кому служивший
Подполковник КГБ,
Путь-дорожку проложивший
К самовластию себе…
… Сонм людей своекорыстных,
Перевёртышей кагал,
Подлых, на руку нечистых,
Власть Советскую свергал.
Во главе генсек, плетущий
Невесть что. В своём вранье
Начертал он курс, ведущий
В никуда, в небытие.
Знал бы кто, о чём он грезит,
Где свою оставил честь…
И жена без мыла лезет
В то, во что не надо лезть!
Рукоплещет ей заморский,
Что в Америке, обком:
Нрав имея прокурорский,
Та вертела муженьком.
И вертелся муж неслабо.
Он – изменник, не дурак –
Карты нашего Генштаба
Сдал врагу за просто так!
«Всё твоё, о друг мой новый!
Веселися и ликуй!» –
А на лысине багровый
Люциферов поцелуй…
Враг опешил: «Что за действо…
Ты с ума не соскочил?!»
За похожее злодейство
Павлов пулю получил!
За закрытыми дверями
(Кто не пьян, включай мозги!)
Стали нашими «друзьями»
Вдруг заклятые враги!
Но лиха беда начало,
А потом иди вразнос:
Мол, идея измельчала,
Не пора ль её под снос?
«Наш девиз – свобода слову!..
Нет, мы за социализм,
Только принять за основу
Нужно мнений плюрализм».
И пошла – «свобода мнений»!
Так, Хрущёва превзойдя,
СМИ в садистском озверенье
Снова топчут прах Вождя.
Всюду фильмы о разврате.
Чтоб пополнить книжный шкаф,
Продаётся на Арбате…
Опус Гитлера «Майн кампф»!
Оскорблён советский воин.
Лют на Армию навал.
То злодей – из кривды скроен –
«Новым мышлением» звал!
Восхваляется безмерно
Строй буржуйский без конца.
Проникает эта скверна
В неокрепшие сердца…
«Надо начать перестройку,–
Гнул своё пятнистый тать: –
Прекратить в стране попойку
И консенсус отыскать».
Нашу Родину кошмаря,
Он – предатель, не дебил –
В антиводочном угаре
Экономику добил!
Деньги – разве что по блату.
Как живёшь, рабочий люд?
Кое-где уже зарплату
Унитазами дают.
Суть недобрая в новинах.
Виноградник – под топор.
В продуктовых магазинах
Мяса нету с давних пор.
Там одни пустые полки
Или детские горшки.
И в Народе ходят толки:
Реформатор без башки.
Нет, она была на месте,
Но душа его черна.
Он с подельниками вместе
Зло творил не с бодуна.
Люди Меченого бойки
В состязанье, кто ловчей.
У «прорабов перестройки»
Деловитость палачей.
До развязки недалече:
Не идут дела на лад.
Чем заносчивее речи,
Тем скромнее результат.
Впрочем, кто к чему стремился.
Как-никак ещё в застой
Класс богатых проявился,
Расшатав рабочий строй.
Привилегий поднахапав
И недвижимости впрок,
Захотелось тихой сапой
Узаконить сей порок.
«Только как? – вздыхал отступник.–
Предпосылок вроде нет.
Ведь буржуй у нас преступник,
Вне закона мироед…»
Гложет душеньку досада…
А виной – социализм!
Чтоб свалить… состряпать надо…
Рукотворный катаклизм!
Для «удобства» населенья
Дефицит изобрести
И до градуса кипенья
Простодушных довести.
Вот тогда сказать по ходу:
Всё, товарищи, тупик,-
Лгал в семнадцатом Народу
Самый главный большевик!
И захочется тупицам
Дело Ленина проклясть.
Словно зверь, толпа взъярится:
«Не хотим Советов власть!»
И посыплется Советский,
Самый справедливый, строй.
Возвернётся мироедский.
Братство с Равенством – долой!
«Разве ровня мне рабочий?
А мужик – какой он брат?» –
Вот как мыслил, между прочим,
Разжиревший партократ!
Скоро станет он банкиром
И в плантаторы попрёт;
Возомнив, что правит миром,
Будет грабить свой Народ…
И в республиках неладно,
Где пошёл на брата брат:
Независимость парадно
Возглашают все подряд.
Там вражда в махровом цвете
И мятеж на мятеже.
И Прибалтика, заметьте,
Не Советская уже!
Братству общему неверный,
Над Отечеством глумясь,
Секретарь рескома первый
Где-то хан, а где-то князь.
Ты прислушайся, вития!
По Союзу там и тут:
«Чемодан – вокзал – Россия!»
Русских гонят и клянут.
Кровь рекой в Таджикистане,
В Карабахе… Времена…
Вся страна, как на вулкане…
Ты искал консенсус?! На!!!
Разворот событий адов
Под знамёнами беды.
Это всё твоих «прорабов»
Геростратовы труды!
Дядя Сэм снимает пенки,
Вы же – счастливы взахлёб!
Взять бы вас да к тёплой стенке,
Расписав зелёнкой лоб!
Проклинаемыми всеми
Будьте все до одного!
Вы, отрепьевское семя!
Вы, иудино родство!..
Пал Союз Советский скоро.
Но не сам распался он,
А убит кремлёвской сворой!
Четвертован! Расчленён!
В чёрный август чёрным летом
Власть Советов умерла…
Где же был Народ при этом?!
Где же Армия была?!
Ведь она – Рука Отчизны.
А Народ? Народ – Душа,
Без которой в этой жизни
Жизнь не стоит ни гроша!
Но на что рука способна,
Если нету головы…
Без неё душа подобна
Тёмной ноченьке, увы…
Злой зимою сброд негодный,
Воровской являя нрав,
В Беловежье Всенародный
Референдум растоптав ,
Ту страну, что нету лучше,
Разрубил, как рубит кат.
И погиб Союз могучий,
На республики разъят,
Через гнусное коварство,
Буйный бред башки хмельной.
Так вонзило партбоярство
В сердце нож стране родной,
Убивая в изуверстве
То, что жить должно века!
И не выдержало сердце
Старика-фронтовика…
________________________