Глава 36.
Эта ночь оказалась для Анны тоже бессонной. Улетающий к себе на родину супруг попрощался с ней ещё вчера, во второй половине дня. Пообещав позвонить завтра, как только прилетит по месту назначения, он сослался на неотложные дела и покинул квартиру. Ночевать Саша намеревался на даче – Анна давно уже не удивлялась и не упрашивала его остаться дома. Привыкнуть к таким отношениям было сложно, но Анна понимала: изменить ситуацию не в её власти. Любящий её больше жизни супруг так и не смог переболеть её изменой… Самым обидным и непонятным было то, что даже прошедшие тридцать лет не возвели её грех в категорию « за сроком давности». Чувство вины сменялось то обидой, то отчаянием, то откровенной злостью на Александра – находясь рядом, он отдалялся всё больше и больше. Анна всё чаще ловила себя на мысли, что готова вывалить на него и другую правду – о своих отношениях с Леонидом Лапиным… Вывалить – от безысходности. Может, тогда Саша решился бы на окончательный разрыв, не мучил ни себя, ни её…
…Вечером, уложив внучку спать, она набрала номер Нелли… За эти четыре с половиной месяца Анна так и не осмелилась рассказать подруге о событиях, связанных с Мясниковым. После признаний о Леониде сделать это было крайне стыдно… Но теперь она почувствовала в этом острую необходимость.
«Плохи дела, мать… - выслушав неожиданные откровения, Нелька, как и в прошлый раз, не стала охать и ахать, однако, от её серьёзного тона у Анны похолодело в груди. – Такие мужики, как твой Саша, если закусывают удила, то надолго… если не навсегда».
«Я уже это поняла… - Анна обречённо кивнула головой. – Вот она, расплата, Неля… Боялась, что Саша узнает про Лёньку… а всплыло то, о чём даже и не думала. Если честно, то я совсем не знаю, как мне жить дальше. Понимаю, что нужно… А вот как – не знаю…»
«Жить ты будешь! – Нелли перешла на более бодрый тон. – Тем более, у тебя есть, для кого жить… Да и Сашка… ну, кто знает, съездит в отпуск, соскучится… может быть».
«Мне кажется, что чем дальше, тем меньше шансов, что он соскучится».
«В этом ты права… Если отчуждение затягивается, это нехороший признак. Ну, попробуй ещё раз с ним поговорить?»
«Сколько уже можно… - Анна тяжело вздохнула. – И прощения просила, и уговаривала…»
«А он – что?»
«Ничего… Только твердит, что ничего не случилось. Вроде, не сердится, а как чужой… - Анна неожиданно расплакалась в трубку. – Да лучше бы накричал, обозвал – не обиделась бы!.. Так нет же… молчит! Отстранённый какой-то… У меня на работе уже начали догадываться…»
«Земля слухом полнится, Ань…»
«Соседи косятся… Видят же, что Саша то приезжает, то уезжает… Раньше мы всё время вместе были, а теперь он везде один, в выходные его вообще нет… Дети-то никому не говорят, а вот внуки… - Анна горько усмехнулась. – Не успеешь отвернуться, как соседки сердобольные у Валеры что-нибудь да выспрашивают… Анюта недавно в садике проговорилась, что дедушка теперь на даче один живёт… Ребёнок, что с неё возьмёшь… Да все уже в курсе, и няня, и сваты… Господи, Нелька… мне так стыдно!..»
«На других наплюй! Пусть за собой лучше смотрят… - Нелли чуть повысила тон. – И меньше об этом думай!»
«Не могу. Мне кажется, что все знают, почему Саша так отдалился… Господи, Нелька… Какая же я дура!.. – Анна в очередной раз громко всхлипнула. – Какая же я ду-у-у-ра-а-а!.. Ну, ладно, Мясников… Но зачем мне ещё этот Лапин был нужен?.. Ведь не любила… Так, влюблённость была, не смертельная, да больше внимание его нравилось… Если бы я знала, чем всё это обернётся!..»
«Хм… - Нелли хмыкнула довольно скептически. – Если бы знала… Анька, да если бы мы даже знали наперёд, один чёрт, поступали бы точно так же! Так что перестань реветь! Что сделано, то сделано, не вернёшь. Нужно принимать обстоятельства… Как бы там ни было, ты свою вину осознала, ты столько лет жила с этим грузом, это тоже – наказание».
«Мне иногда так хочется признаться во всём!.. – шмыгнув носом, Анна провела рукой по мокрой щеке. – Устала я всё в себе носить… Иногда думаю – даже если Саша простит, мне ведь снова придётся его обманывать! Про Виталия рассказала, а про Лёньку?! А вдруг и это – всплывёт когда-нибудь?!»
«Как психолог, я бы тебе не советовала открывать всю правду… - в голосе Нелли появилась задумчивость. – Это будет только лишний удар по вашим и без того непонятным отношениям… Но чисто по-человечески я тебя понимаю. И даже не знаю, как лучше поступить».
«С другой стороны, Саша ничего этого не заслужил, если он узнает ещё и про Лапина, это добьёт его окончательно… Но я устала жить с этим грузом… Чем дальше, тем сильнее себя виню».
«Ты думаешь, ты одна – такая грешница?! – Нелька хохотнула. – Да знаешь, сколько у каждого человека за его жизнь скапливается тайных скелетов в шкафу?.. Иногда с виду – приличные люди, а копни поглубже – волосы дыбом. Твоя перманентная связь с Лапиным по сравнению с чужими грехами – ерунда на постном масле. Да и с Мясниковым… Ты ж совсем девчонка была, кто в таком возрасте глупостей не делал?»
«Видишь, как эти глупости в старости боком выходят…»
«Тоже мне – старуха выискалась… - теперь подруга перешла на нарочито-ворчливый тон. – Подожди, ещё замуж тебя выдадим… если что…»
«Ты с ума сошла… - шутку Нелли Анна восприняла всерьёз. – Мне никто, кроме Саши не нужен. Даже если что… буду доживать одна…»
«Да ты что, мать?! – Нелли даже задохнулась от охватившего её возмущения. – В старухи себя решила записать?! Да в пятьдесят лет жизнь, как весной, только начинается!»
«Нет, Неля… - исходящий от подруги позитив никак не передавался Анне, и она горестно вздохнула. – Как себя ни уговаривай, а это – осень… Многое поздно, многого не успеть. Такие вот осенние печали…»
«Осенние печали?.. Хм… Где-то я уже слышала… – Нелли на секунду задумалась, как будто что-то вспоминала, потом встрепенулась. – Слушай, ты же поэзию любишь?»
«Когда-то любила…»
«Я тут в сети случайно наткнулась на одну поэтессу… Хочешь, пришлю её стихи? Думаю, тебе понравятся».
«Не знаю, Нель… Как-то не до стихов мне сейчас…»
«А ты прочти! Я на почту скину, там сама всё поймёшь…»
Письмо от Нелли в своём почтовом ящике Анна увидела почти сразу. Но открывать пока не стала… Не хотелось ни песен, ни стихов. Сердце заходилось от мысли, что завтра утром Саша уедет далеко… его не будет в городе, и неизвестно, когда он вернётся, а если и вернётся – к ней ли?..
«А вдруг он кого-нибудь встретит?.. Он такой интересный мужчина…»
Открыв в ноутбуке фотографию Александра, Анна долго вглядывалась в лицо мужа. Казалось, что с возрастом Саша стал ещё привлекательнее – от него так и исходили спокойная уверенность, надёжность, доброта. Всё ещё густые волосы чуть тронуты сединой… Умный, серьёзный взгляд выдаёт внутреннее благородство… Такие мужчины всегда нравились женщинам… И её Саша – не исключение. Если его сердце почти свободно от неё, то что мешает ему заполнить эту нишу другой избранницей?..
…От этой мысли сердце забилось – гулко, тревожно… Приступ неведомой доселе ревности накатил горячей волной, обжёг самые потаённые уголки души… Захотелось немедленно одеться, выскочить на улицу, завести машину и помчаться туда – в дачный посёлок… Анна чуть было не шагнула к плательному шкафу, но, вспомнив о спящей внучке, тут же вернулась к столу. Да и как ехать, что говорить? Попытаться соблазнить, как под конец их разговора посоветовала Нелька?..
…Всё-таки подойдя к шкафу, Анна встала напротив огромного, во всю дверцу, зеркала. Развязала поясок банного халата, скинула с плеч мягкую, тонкую, ворсистую ткань… Вглядываясь в своё отражение, не смогла сдержать горькой усмешки. Отрезвляющая правда сквозила в каждом квадратном сантиметре, в каждой клеточке её, увы, уже немолодого тела…
Это в стильной одежде, на всё ещё высоких каблуках, с умелым макияжем на моложавом лице она не выглядит на свои пятьдесят… А вот так – нагишом, без грима, с влажными после душа, не уложенными в причёску волосами она вполне соответствует своему возрасту… И потерявшие былую упругость мышцы, и кожа с признаками целлюлита, и, пусть и небольшая, но обвисшая грудь, и довольно заметные жировые отложения в области живота и бёдер… и совсем уже не девичья осанка… А ещё – морщинки… они, как нарочно, в последнее время так и появлялись одна за другой, как будто придремавшая старость очнулась от сна и теперь навёрстывает упущенное… день за днём, час за часом…
Конечно, по сравнению со многими своими ровесницами она выглядит замечательно… Но, увы… время неумолимо. И, если при «полном параде» она ещё может потягаться с сорокалетними «соперницами», то вот так, в естественном виде, смешно даже надеяться…
Поздно уже кого-то соблазнять… Даже собственного мужа – поздно. Всё, что ей осталось – упасть на кровать и, уткнувшись в подушку, нареветься досыта.
…Уснуть Анна так и не смогла. После тяжёлой ночи раздумий она ехала к Александру лишь с одной мыслью: расставить все точки ещё до его отъезда. Неопределённость не просто угнетала… она – убивала, и с этим нужно было что-то делать. Сделав крюк на другой конец города, она оставила внучку у Наташиных родителей и решительно направила автомобиль в сторону своего дачного посёлка…
***
«Саша, я думаю, что лучший выход в нашей ситуации – это развод…» - слова, произнесённые Анной сегодня утром, оказались настолько неожиданными, что Александр не смог ответить сразу. Несмотря на перемены, произошедшие в его сознании, мысли о разводе не приходило ни разу, и сейчас предложение жены поставило в тупик.
Вначале он даже подумал, что Анна произнесла его от обиды: по звукам льющейся воды в душевой можно было сразу догадаться, что в доме он не один… Александр не помнил такого взгляда у своей жены – в нём были и замешательство, и обида, и ревность… А ещё – какая-то обречённость. Анна смотрела на него, скорбно сдвинув брови… Увидев, как задрожали её губы и подбородок, Саша вдруг понял – супруга решила, что ночь он провёл с женщиной, и эта женщина сейчас моется в их душе.
«Это – Миша…» - кивнув на душевую, Александр невольно испытал неловкость.
«Миша?! – удивление сменилось облегчением, но уже через несколько секунд лицо Анны исказила горькая усмешка. – Понятно… Я сразу не узнала его машину…»
«Он отвезёт меня в аэропорт, мы договорились».
«Ну, что ж… Миша так Миша… - в голосе Анны послышались нотки ревности, но она быстро справилась с собой и заговорила более твёрдо. – Просто я много думала о нас с тобой… Я не вижу другого выхода, Саша… Нам нужно развестись».
Нервно повернувшись, Анна торопливо вышла из дома. Солнечные лучи заливали зелёную лужайку возле широкого крыльца, слепили глаза, и она тут же направилась к беседке. Александру ничего не оставалось, как направиться следом. Анна была не из числа тех женщин, которые устраивают спектакли, поэтому её слова о разводе он воспринял абсолютно серьёзно.
«Развестись?.. – он смотрел на неё недоумённо и растерянно. – Зачем?! Аня, у меня и в мыслях не было…»
«А у меня – есть… - оказавшись в спасительной тени, Анна не торопилась садиться. Она стояла перед мужем, прямо глядя ему в глаза. – Ты – правый, я – виноватая… ты – святой, я – грешница… Я устала от такого распределения ролей, Саша».
«Аня, ну, что за бред?.. Разве я тебя хоть чем-то упрекнул?»
«Ты не упрекал… Но упрёк сквозит в твоём отношении ко мне… - Анна с забытым уже достоинством приподняла подбородок. – Да, Саша, да!.. Я не святая, как ты думал раньше. Трудно быть святой, Саша… кто-то может, а вот я – не смогла. Только я не оборотень, Саша… Если ты думаешь, что я обманывала тебя всю жизнь, то это не так. Да, было… - от волнения Анна сглотнула. – Было!.. И не только тогда, перед свадьбой. Был ещё один эпизод… Но обман, Саша, он – лишь в этот момент обман… Само увлечение – тоже обман, не каждый может с ним справиться… Я тоже однажды не справилась… Ты даже не догадался, и сейчас, наверное, думаешь, что жил со стервой, которая тебя всю жизнь обманывала… А обман, Саша, как и измена – только эпизод. Потому, что потом наступает раскаяние. И вот оно длится всю оставшуюся жизнь… Ты казнишь себя за то, что сделал, но хуже этой казни – невозможность получить прощение… Да, Саша… Оступившись, приходится носить в себе эту боль, а это – боль… Может, кому-то и легко с этим жить, но не мне. Молчание – не обман, а попытка сохранить то, что едва не разрушил собственными руками… Временами забывается, а потом снова накатывает… страхом, муками совести, желанием всё изменить. А уже не изменишь! Можно об стену головой биться, а не повернуть назад, не исправить… И повиниться – никак… - к концу своего монолога Анна чуть понизила голос, и теперь стояла, опустив взгляд. – Ну, вот… теперь ты знаешь абсолютно всё. Больше у меня нет от тебя тайн. Если только тебя интересуют подробности…»
Видимо, Анна ждала от него каких-то слов, но Александр молчал. Выслушав жену, он стоял, заложив руки в карманы брюк. Вмиг осунувшееся, побледневшее лицо, сжатые губы, учащённое дыхание говорили о том, что он наповал сражён её неожиданным откровением.
«Я почему-то так и думал…» - он выдавил из себя эти слова лишь спустя минуту.
Его слова задели за живое. Понимая, что не права, Анна не смогла удержаться от колкости – всё с той же горькой усмешкой…
«Вот видишь… Ты и сам догадался, что твоя жена – законченная дрянь…»
«Тебе бы лучше сейчас помолчать, Аня…» - Морозов мрачно уставился на увитое плющом проволочное ограждение беседки. Если бы он посмотрел на жену, то увидел бы, как вспыхнуло её лицо.
«Это порядочная женщина бы помолчала!.. – не сводя глаз с мужа, Анна чуть повысила голос, в котором теперь слышался вызов. – А я – не порядочная! Я – дрянь, Саша… Дрянь, с которой ты прожил тридцать лет! Не прожил, а выкинул эти годы из своей жизни… ведь так?! Ну, что ты молчишь?! Скажи, что я – дрянь! Назови вещи своими именами!.. Я – змея, которую ты пригрел на груди, и нет мне прощения, ведь так, Саша?! – не удержавшись, Анна окончательно перешла на крик – она чеканила слова, время от времени широко взмахивая руками. – Это убийцу можно простить, а таких, как я, не милуют, правда?! Таким, как я, не бывает прощения!.. И мало того, что они сами себя казнят, их нужно казнить и другой, более изощрённой казнью, ведь так?! Ну, что ты молчишь, Саша?! – вновь понизив тон, она тщетно ловила его взгляд. – Скажи ты, наконец, всё, что обо мне думаешь!.. Что я – непорядочная, дрянь… Дрянь, каких мало!.. А ещё лучше – дай мне пощёчину, ведь я её заслужила…»
…Александр слушал жену всё так же молча. Выплеснув эмоции и не дождавшись от него ответа, Анна стремительно выбежала из беседки – торопливый стук её каблуков по выложенной плиткой дорожке удалялся в направлении калитки… однако спустя несколько секунд шаги затихли – видимо, женщина остановилась. Через мгновение шаги послышались вновь – теперь они были неторопливыми… и в обратном направлении.
…Истерика сменилась отрешённостью. Войдя в беседку, Анна медленно опустилась на скамейку, обессиленно уставилась куда-то впереди себя…
«Прости меня… - она заговорила тихо, скорбно. – Я знаю, что ты этого не заслужил… - она ещё немного помолчала, потом продолжила, тяжело проговаривая слова. – Прости меня, Саш… пусть не сейчас, но хоть когда-нибудь… Можешь мне не верить, но больше всего на свете я хотела бы всё исправить… Половину жизни бы отдала за свои ошибки… да не могу. Но я хочу, чтобы ты знал… - видимо, слёзы подступили к самым глазам, Анна часто заморгала, снова невольно сглотнула. – Дороже тебя у меня никого нет, и никогда не было. Мне очень плохо без тебя, Саша… - предательски задрожал подбородок, несколько слезинок всё-таки выкатились из глаз, побежали по щеке, оставляя влажные дорожки. – Наверное, поздно в этом признаваться, но… я тебя очень люблю…»
Александр смотрел, как плачет Анна – уткнувшись в сложенные на столе руки… Слёзы были искренние, не напоказ, это чувствовалось даже на расстоянии… Глядя, как вздрагивают её плечи, он ощутил, как, несмотря ни на что, внутри просыпается жалость…
«Я сейчас…» - ей показалось, что в его голосе промелькнуло участие…
Оставив Анну, Александр торопливо вышел из беседки. Вернулся через несколько минут, тяжело опустился рядом. Она уже не плакала, только вытирала мокрое, опухшее от слёз лицо носовым платком.
«Я сейчас уеду… - шмыгнув носом, Анна положила платок назад в сумочку. Она говорила негромко и была явно подавлена. – Да и тебе пора… Скоро уже регистрация, а вам ещё доехать надо…»
«Я Мишу отпустил…» - как будто в подтверждение его слов за воротами послышался звук отъезжающей машины.
«Почему?..»
«Я отвезу тебя домой, а оттуда поеду на такси. Ничего, успею».
«Зачем?!» - Анна удивлённо подняла на него заплаканные глаза.
«Тебе сейчас нельзя за руль… - тяжело вздохнув, Александр поднялся со скамейки. – Как ты поедешь в таком состоянии? Да и Мишке лишние заботы… Он как раз ещё домой успеет до работы заскочить».
…Она попыталась уговорить его ехать прямо в аэропорт, ссылаясь на то, что окончательно успокоилась, но Александр упрямо свернул на дорогу, ведущую к их улице. Поставив автомобиль Анны на стоянку возле дома, уверенно вышел, открыл багажник. Вынимая дорожную сумку, вдруг ощутил поистине предательское желание плюнуть на всё и вместе с женой войти в подъезд, подняться на свой этаж… Однако, подавив секундный порыв, захлопнул крышку багажника и, щёлкнув электронным замком, протянул ключи Анне.
«На развод мне подавать, или ты… сам?..»
При взгляде на жену почему-то защемило в груди… Анна выглядела совершенно потерянной. От утреннего блеска и уверенности, с которыми она приехала на дачу, не осталось и следа. Макияж был смыт слезами – даже в автомобиле Анна вопреки обыкновению не воспользовалась ни помадой, ни пудрой. Тщательно уложенные волосы почему-то сникли, как будто отвечая настроению своей хозяйки… Всё ещё красивые синие глаза выражали печаль и обречённость, покрасневшие веки выглядели чуть припухшими… Из-за поникших плеч казалось, что Анна непривычно сутулится и вообще – выглядит постаревшей.
Ответа на её вопрос у него не было. Но нужно было что-то ответить…
«Аня… - его взгляд, как и голос, выражал неожиданное участие… Но это было участие не родного, а, скорее, постороннего человека. – Я не думаю, что сейчас стоит это обсуждать. И времени нет, и мы с тобой не готовы…»
«А чего ждать, Саш? Ну, вот так вышло… Теперь уже не склеишь. Ты не простишь… А я, хоть и виновата, но тоже живой человек. Давай уже решим эту проблему… Дима взрослый, делить нам с тобой… может, и есть что, но мне ничего не нужно. Как решишь, так и будет. Только решай поскорей…»
…Уже сидя в самолёте, Александр с удивлением ловил себя на мысли, что из сегодняшней сцены и разговора с Анной его больше всего задевают её слова о разводе. Даже признание в ещё одной измене трогало меньше, и это было, по крайней мере, странно. Прикрыв глаза, он мысленно перебирал последние дни и месяцы их жизни, всё больше и больше приходя к выводу, что ему вовсе не казалось – он, действительно ожидал чего-то подобного. Откуда бралось это ожидание, было непонятно – то ли рождалось от возникшего недоверия к жене, то ли проявлялось на уровне интуиции… Взволнованность Анны в последние месяцы, её страх, нервозность – всё это говорило о том, что супруге есть, что скрывать, и не только в связи с визитом Мясникова… Александр как будто чувствовал её состояние, только не мог дать ему точного объяснения. Теперь же, услышав её окончательное признание, он вдруг, совершенно неожиданно для себя, ощутил что-то похожее на катарсис… Видимо, это передалось ему от жены – признавшись во всех грехах, Анна хоть немного, но облегчила душу. Он знал наверняка: она ему не лжёт, он ощущал это физически… Так бывает только с очень близкими людьми, разделившими не один год жизни…
…Она не назвала имени второго любовника, и этот вопрос то и дело вонзался в мозг – как игла бормашины в обрывок нерва. Как бы ему сейчас хотелось избавиться от этой боли!..
Александр подумал, что это – как наболевший зуб… Боль разливается по всей челюсти, и уже непонятно, где источник твоих мук, и ты уже согласен удалить все зубы, лишь бы почувствовать долгожданное облегчение… Но Анна – не зуб… Как вырвешь из сердца столько лет, прожитых вместе?.. Тем более – счастливых лет.
Пытаясь отделаться от навязчивых мыслей, он пробовал направить их в другое русло… Смотреть на свою ситуацию с противоположной стороны всегда тяжело, но умный человек сможет найти для этого силы…
Какая разница, кем увлеклась твоя жена?.. Самокопание «чем он лучше меня» - удел слабых мужчин… А выискивать чужие достоинства и собственные недостатки, чтобы, в конце концов, оправдать и простить неверную жену – значит, уронить себя в собственных глазах. Потому, что если прощать – то независимо от обстоятельств. Миловать – лишь потому, что любишь именно эту женщину… и жизнь с ней для тебя важнее собственных амбиций.
Жизненные установки, заложенные и при рождении, и в процессе воспитания, не вызывали сомнений... Вызывала сомнения возможность их применения на практике.
***
Уже вечером того же дня, забрав из гостей внучку, Анна усадила её в детской, и сама устроилась рядом – с ноутбуком. На душе было не просто плохо… Там было черно. Вспомнив про Нелькино письмо со стихами, почти нехотя открыла электронную почту…
…Стихотворение с до боли знакомым названием, среди прочих присланное Нелькой, Анна перечитывала уже в третий раз… Теперь было понятно, что имела в виду подруга, когда говорила о том, что поэзия неизвестной поэтессы ей обязательно понравится. Это было настоящее созвучие – с мыслями, настроением, а ещё – с состоянием изболевшейся души…
Когда осенние печали
Нахлынут роем листопадным,
Сгорят прощальные закаты
И станут птицы на крыло,
Себе удел предназначая,
Короткой полночью прохладной
Уйду в безоблачное "завтра"
И буду жить - всему назло.
Когда последние печали
Спадут, как бренные одежды,
Устанет крик прощальный птицы
В осеннем воздухе кружить,
У недопитой чашки чая
Тетрадку положу, как прежде,
Открою чистую страницу
И буду жить... и буду жить.
Назло всему, что "слишком поздно",
Назло всему, что "слишком страшно",
Назло диагнозам и датам
Из недописанной строки...
И пусть никто не заподозрит,
Как снова манит день вчерашний
В тот мир, где было всё когда-то
"Во имя", а не "вопреки".
Ещё более удивительным было совпадение – словосочетание «осенние печали» впервые пришло в голову Анны ещё прошлой осенью, но она и подумать не могла, что эти слова уже придуманы кем-то… И не просто придуманы – они прочувствованы так же, как прочувствовала их она сама…
…Сегодня она сама сожгла все мосты… Облегчив душу, она навсегда потеряла мужа, но, наверное, это был лучший выход. Саша был готов уйти, ему всего лишь нужно было помочь… Сейчас она, действительно, не видела их дальнейшей совместной жизни без этих, ставших роковыми, признаний. После них можно было уже не сомневаться – чего ждать от судьбы, а на чём поставить крест.
…Раскинув ручонки, маленькая Анюта сладко посапывала в своей кроватке. Поправив на ней лёгкую простынку, Анна снова присела возле ноутбука. Открыв сайт одного из пансионатов, находящихся в пригороде, нашла информацию о наличии свободных путёвок. Составить заявку не было никакого труда… Вписав все необходимые данные, ещё раз проверила их на наличие ошибок – по старой учительской привычке, и уверенно нажала на «Отправить».
«И буду жить… И буду жить…» - почему-то именно эти строчки не выходили из головы. Даже проваливаясь в глубокий сон, Анна всё ещё повторяла их мысленно – как молитву… как заклинание…
http://www.stihi.ru/2016/06/01/597