Кое-где в рифму, чтоб побыстрее.
История, в общем, обычная. Жила-была девушка не горемычная. И парнишка ничево такой, с божьей искрой, которая порой пролетала быстро, иногда затухала, но и этого было немало. И девушка решила раздуть огонёчек, чтоб светился он без заморочек, чтоб было воттакенное пламя, грело всех, несло человекам знание, доброту, любовь и прочая, и прочая.
Влюбилась девушка, короче.
И так хорошо им поначалу было. В беседах поднимались клубы пыли, сверкали мысли отточенными гранями, шутками-приколами, новыми знаниями. И к ним подтянулись дети малые с нянями, дядьки бородатые и тётки волосатые, зайки дарили морковки, лошадки бежали, роняя подковки.
Короче, тусовка.
Поэтов клинит и его переклинило. Он стал священным, как корова с большим выменем. Все кричали: «Гений, гений!» И он улыбался: «Да что вы, священны только коровы, а я так – покурить вышел». Но публику не унять - восторгом пышет. А девушка страдала, сиськи мяла, покупала белые каллы, на них же и слёзы роняла, даже выбросила кораллы. Он не любил их, а только феньки, упоминал об этом частенько. И всё представляла: вот он Дали, а она Гала, или Гал`а, но я бы сделала для него всё, что смогла. В одиночестве варила макароны и видела себя в роли Пигмалиона, а он, типа, её Галатея… Но это сразу скажу – тухлая идея. Не нужно лепить из мужей галатей, особенно, если не гей. Но она же любила, вроде, писала ему на мыло, черновики в ворде, но не хотела быть в общем хороводе. Да и вовсе она потерялась, народу много, а ей там не место. Да и не жена, не невеста. А так - сбоку припёку, но не стиль караоке, когда все поют по предложенным буквам. Она же не кукла – уа, уа. У неё была человечья голова, собственные слова, искра имелась, аж тело потело, но любовь чувака не грела.
И стала девица обычной – истеричной и горемычной. А как иначе? Внутри томилось, копилось, хотелось, да всё вздор - что проповедь, что ересь, когда толку от этого - малость.
Короче, жалость.
Парня ещё раз переклинило. Он помнил про корову с большим выменем.
Глаза её красивы, печальны, как будто, навек в них застряло отчаяние… На то и поэт. А кто ж не любит молоко и свет? Однако ничего вечного нет. И все мы помрём, вот такая печалька, и даже корову особенно жалко. На этом пункте произошло озарение. Вау! Всё тлен, и конечен пельмен – ни к чему эти ваши душевные испарения, парения, стихотворения, а нужно тупо ждать смерти. Она придёт, поверьте, приберёт, душа совершит новый оборот, вот-вот. Ничего не поделать, экзистенциальный ужос охватит так, что не хочешь быть дюжим, да и было бы за что цепляться-бороться, слабые мы - господние овцы. А про то, что на Бога надейся и сам не плошай – не говорите мне, у меня от этого зуд и лишай. И вообще, всё предопределено. Логично. Сначала поел, а потом гуано.
И его корова начала давать сбои, вместо молока полились помои, не говоря уже про фекалии. А девушка плакала, нервничала, кушала, расползалась в талии, ноги разрывали сандалии.
Но всё бесполезно. Ибо. Быть или не быть, либо-либо.
Хоть парень был не Заратустра, не Ницше, но видел себя рангом не ниже. А если тебе поёт каждая дура, что ты гуру, поверишь? То-то. Не считать же себя идиотом. И он говорил охотно, весьма златоустно, а это вам не щи с капустой:
есть бездна, в неё заглянуть полезно, она тебе кажет фигу, а ты пишешь об этом книгу. И в этом смысл - в таком слово-верчении, а людей нужно просто брать на попечение, кормить их стихо-печеньями, ежедневно, крупными дозами, а то отвыкнут, займутся сексуальными позами, забудут про духовный рост, начнут гоняться за бальзамом для роста волос, а жизнь и так состоит из полос, но чёрная полоса нужнее (от слова нужник). И так он к этой мысли привык - нет ни иллюзий, ни радости, не чувствуешь ни сладости, ни гадости, а сидишь в пустоте. А там ощущения ещё те… Гораздо же проще не помнить о прошлом, а вдруг там сплошные коровьи лепёшки, а то, что сегодня, то завтра нигде и в будущем тоже круги на воде.
И девушка грустила, пыталась вернуть его к жизни: не ползай, говорит, унылым слизнем, не показывай людям унылое говно, его и так хватает в кино, а в жизни, конечно, не всё сладко, но у тебя есть заветная тетрадка, рисуй там корову бодрую, чтоб люди чувствовали себя добрыми, светились бы щесливыми мордами. Хотя это тоже иллюзия, но можно дружить с музами так, чтоб это коротание срока до смерти было ништяк, полегче, без фанатизма.
Короче, есть и хорошее в жизни.
А парень дудел в свою дуду, бежал как лошадь, потерявшая узду: нет любви, нет радости, нет ничего вечного, а есть только таинство пути млечного, горение звёзд, а не это ваше виение гнёзд, ловля журавлей и синиц, откладывание яиц, мельтешение лиц. Это всё низ, а нужно идти ввысь.
Короче. На этом пункте они разошлись.
Девушка могла любить вечно. Однолюбы не бывают беспечны.
Но время шло, а сердце плакало, судьба смеялась, дразнилась факами, все чуваки были разогнаны, ради него, ждала-ждала-надеялась, но…
Надо завершать полотно.
Решилась девушка уйти к другому. Не по любви, а чтоб его не жгла любовная истома, чтоб он не мучился так же, и неизвестно ещё, что жизнь покажет, а может быть, она его полюбит, хороший он, зря что ль подставляет губы? И в этом не было особого усердия.
Короче, акт милосердия.
А наш герой узнал и так его расколбасило!.. Ага, говорит, ты меня кормила баснями, говорила про любовь свою вечную, а сама-то – дура бессердечная, вот все вы такие – хотите быстрого результата, минуя страдания, не жалеете старого солдата, одни разочарования! Вот правильно я говорил, что всё - тлен. И любовь твоя не избежала перемен, а я как в воду глядел, не зря же про это гудел. И я всегда знал, что такая сука-жизнь.
Короче, это ли не эгоизм?
Ну, так и что там в финале? Девушка от этих манипуляций жива едва ли. Она ещё любит, но сколько же можно идти рядом с тем, что противоположно. И так до сих пор его жалко, что взяла бы скакалку, отхлестала бы его по морде, да вокруг женихов орды, стоит ли время терять, пора бы и честь знать. Но всё равно у неё любовь вечная. И хрен ты её сломаешь, а девушка, хоть и покалечена, но продолжает любить, а кого и что – не важно. Есть камни, они после дождя красивы и влажны, есть облака, деревья, птицы с лёгким оперением, опять же, парения – всё вдохновение, дети, старики и даже такие же поэты-удаки, везде найдёшь куда приткнуться, если не ждать ничего на блюдце, а проще взять и что-то сделать, хоть самую малость. А не видеть эту вечную усталость у того, кто говорит, что ничто не вечно (где же логика?) продолжает гнать пургу через не могу, а больше по привычке, и рассыпаться сгоревшей спичкой, писать в своей унылой манере.
Короче, каждому по вере.
И сколько я знаю похожих историй, они под ногами, буквально – в конторе, общаге, училище, ВУЗе, и всё-то одно – кто-то дёргает музу, а что и зачем – непонятно самим. Но видимо, жаждой духовной томим. И эта, блин, неутолимая жажда гоняет туда, где освоился каждый, а если чувак не утешится язвой, так он и не автор, как будто, ни разу.
Да мало ли в жизни событий и трещин, а всё-таки, мир – из мужчин и из женщин.
А так почитаешь чего-нибудь много и видно, что кто-то замучился с Богом, замучился без, замучил других, об этом, обычно, и пишется стих. Ещё есть проблемы, война на пороге – идите, идите ко мне, бандерлоги… И столько поэтов – хороших и разных, но горе заразно, и счастье заразно. И, в общем-то, можно прочесть без подвоха, что этому автору тяжко и плохо,
а этому - надо же! Всё хорошо.
И вот интересно мне: что он нашёл?