Действующие лица: - Герц Ибрагимович Молодцов, персонаж из песни В.Высоцкого "Мишка Шифман", бродячие актеры - 3 ч., посетители кафе 7-8 ч., крепкие молодые ребята 4-6ч., участковый, массовка у входа на рынок 5-10 ч., учетчица Ира, Моше, Моисей, Муса, Авраам, Сара, Агарь, Лот, Адам, Ева, Змий, китаец.
Вход на рынок, Молодцов стоит у входа на рынок, недалеко учетчица Ирка, мимо проходят посетители рынка, работники милиции и т.д., крепкие молодые люди. Один из молодых людей говорит другому:
Первый молодой человек:
"А ну посмотри, что за новый тот гусь?
И если не наш, приструни его,
Пусть, о месте своем здесь,
В Кузьминках, он знает,
Приезжих волну к нам тут не нагоняет.
И так, понаехала всякая рвань".
Второй молодой человек:
"Да ладно, остынь, его знаю я, Вань,
За ним я уже наблюдаю не раз,
По внешнему виду не скажешь зараз,
Похож он на тех, кто спустился к нам с гор,
Ан нет, Молодцов он, или Герц, иль Егор".
Первый молодой человек:
"Ну ладно, пошли, кто их, бесов, поймет,
Смешался совсем наш державный народ".
Уходят.
К Молодцову подходит участковый.
Участковый:
«Привет, Молодцов, зря «баклуши не бьешь»,
Участок свой лучше меня стережешь.
А вдруг мордобой, то ты «зенки не три»,
Немедля звони по ноль-два иль ноль-три».
Прощается рукопожатием и уходит.
Молодцов:
«Настал на работе обеденный час
Напарник поел, меня сменит сейчас,
Пойду пообедать, попить крепкий чай,
Тут рядом кафешка с названием «Рай»».
Заходит в кафе, берет поесть. Заходят трое бродячих актеров: старший из них в шапочке, темных очках и шарфе, вторая предлагает погадать, младший актер показывает фокусы.
Старший актер:
«Подайте вы страждущим кто, сколько может?»
Посетитель кафе:
«Мы сами нуждаемся, Бог вам поможет!»
Старший актер:
«Тогда расскажу я о нас полубыль,
А если понравится, сложитесь, иль?»
Голос из зала:
«Валяй, колядовщик, приправь к речи лесть,
Тебе в лучшем случае крендели есть».
Актер:
«С мгновенья, как свет отделился от тьмы,
И начался счет наших дней - измерение,
Нет лучше созданий, милее, чем мы,
Учтивы, духовны мы все от рождения.
Мирянин творец, добрых нравов радетель,
Землей правит совесть, любовь, добродетель,
Зловредных сегодня найдешь ты едва,
Возможно, остались, один или два.
И те как курс лекций по вере прочтут,
Духовность, возвышенность приобретут.
Живем мы не ведая козней Кащея,
Укравшего яблоко подлого змея,
У черта исчезли куда-то рога,
Невинна поступками Баба-Яга.
Свободно от нечисти всей Лукоморье,
Влюбленным купил Черномор дом на Взморье,
Людмиле приходится он добрым сватом,
Руслану - сердечным двоюродным братом".
Молодцов:
«Постой, баснописец, сними с себя маску,
ведь нам ты втираешь сейчас полусказку.
(в зал:)
Возможно, и вы ей успели поверить,
А стоит ли басням дурачащим верить?»
Старший актер снимает шапочку, очки:
«Все ж верят в Создателя, Року, Cосне,
Другие в пришельцев, коров или в Будду»,
Молодцов:
«Иные Мавроди, его болтовне,
Аферы его никогда не забуду».
Старший актер:
«Века от начал караваном идут,
"Святые" нас толпами к Богу ведут.
Да, в их разночтениях теряется суть,
То промысел Божий,
Молодцов:
«Твердят: «Не забудь!»
Но, им угоди ты негласно, тайком,
Согрей преподобных икрой с коньячком».
Старший актер:
«Не надо упрямо так краски сгущать;
Нам всем телевизор стал правду вещать,
А сколько забавных веселых программ,
Сверкающих шоу, таинственных драм.
Футбол чувство локтя нам всем прививает,
Других уважать спорт нас всех призывает».
Молодцов:
«Таких небылиц не видал даже Роу,
То, что вытворяет у нас бизнес-шоу.
Я думаю, сам ты все это проверишь,
Взглянув на «Дом-2» или «Ты не поверишь!»
Подобное «пойло», безудержный «смач»,
Гнилое ядро большинства передач.
Витает в эфире насилия дух,
Не то, что был в фильме «Свинарка – Пастух».
Экран телевизора стонет от лжи,
Болельщик «Зенита» поносит «Анжи»,
На каждый кавказцев не дружеский шарж
Немедля проходит в стране «Русский марш».
И мне не понять, как военной порой
Шли деды их в бой - за отчизну горой?
(Про себя:)
С моим явным южным озлобленным «фейсом»
Отправят назад "комфортабельным" рейсом...
А чтобы меня не задели те страсти
Сменю я ФИО, пусть.., в моей это власти.
(В зал:)
К тому же, где б не был случайный приют,
Всегда за тобой из отдела придут.
И вновь документ, регистрация, штраф,
В «зверинец» везут на автобусе РАФ
А там, извини за смешную трагичность,
«Друзья» не хотят подтвердить твою личность".
Старший актер:
«Бывает: сосед на соседа строчит,
Услышав, что кто-то за стенкой стучит».
Друг "выбившись в люди" друзей забывает,
Москвич во всех бедах приезжих ругает.
Хотя, если кинуть на улицы клич,
Ответит ли нам настоящий москвич?
Согласен, не ярок общения тон».
Молодцов:
«Гораздо плачевней чиновников фон.
Ты видишь как ложью нас кормят без меры,
Мздоимцы, рвачи, стукачи, лицемеры,
Двуликие «Янусы», сплетники - рать».
Старший актер:
«Ну, кто же не любит прибрать иль приврать?
Ведь все это было и будет всегда,
Пока топчет твердь человека нога».
Здесь нет непонятных глобальных идей,
И делают все это ради детей.
(Про себя)
Не тех, кто в больницах, бездомных, чужих,
А тех, кто на яхтах с шампанским – своих.
При этом себя они не забывают,
На ланч под Париж в первом классе летают".
Молодцов:
«А как обстоит обучение? То ли?
Смеяться бы нам, да обидно, до боли.
Студент говоря, что он не аметист,
Имеет ввиду, что он не атеист.
Нежданно досталось и бедному Баху,
Чьи фуги причислили вдруг Фейербаху,
Стал Гегелем Гоголь от всех нас тайком,
Осталось назвать маньяка коньяком.
Ущербно растим чад, наследников наших,
Не смели сидеть мы в присутствии старших,
Подобных, как мы, ныне вряд ли найдешь,
Прилипла к сиденьям, «Давай, молодежь!»
Плачевна судьба средних школ, знаний храмов,
Взрастили они поколение хамов,
Недобрыми могут стать нам с ними встречи,
Убога, вульгарна их лексика речи,
К примеру: «Эй, дяхан, ты брови не хмурь,
Вперед пропусти слышишь, делай «сабур»».
Для тех, кто не понял, - мое пояснение,
Сабур означает - незлобность, терпение.
Хотя, что валить на детсад, институт,
В семье, в основном воспитание дают.
Иль ты посмотри на сплошные реформы,
Ведь их исполняют лишь только для формы,
Масштаб – неприступная цепь «Мажино»,
В итоге тверское село Микшино,
Поставили б там хоть «хромую» скамейку,
Размах аж «на рубль, удар на копейку».
Трубят о победах своих партократы,
Штурмуют позиции их демократы,
Иных и не знаешь, к кому их причесть,
Сменили обличья раз пять или шесть».
Старший актер:
- «Чтоб их помирить, просто кажется мне,
Дать надобно им быть поближе к казне.
(В сторону:)
Я б сам, между нами, «Столичную» пил,
Пустили бы меня вместе с ними в РосПил".
Молодцов:
"Сперва было слово, оно было «Бог»
Поведал мне инок об этом, как мог,
Ошибся пустынник, не знал и Сократ,
Что главным всегда и везде был откат".
Старший актер:
(В зал:)
"Зато приговорам безмерно был рад,
Наш сельский учитель, таблиц казнокрад,
Он ими внутри туалет свой обклеил,
Чтоб в зимнюю стужу там ветер не веял,
Застлал черный пол он журналами... Мот!
А дали ворюге три года плюс год!
Состав преступлений из двух эпизодов,
Грозит конфискацией преступных доходов.
И где он набрался подобных манер?
Детьми прикрывался, коррупционер!»
Молодцов:
«И там за решеткой, узнает сей гад,
Что может быть с тем, кто так любит свой зад.
Кто «ярды» загреб, в апартаментах пахнет,
А ваш бедолага на нарах зачахнет.
Быть может, Всевышний поставил закон,
С тех древних времен не меняется он:
Воришки в тюрьме, в кандалах или узах,
Воры во дворцах, в сшитых златом картузах.
(В сторону)
Быть в первых, в воришках, не хочется мне,
Вторых не догнать даже в сладостном сне,
Найти б середину, укрытую кроной,
Давно я не выгляжу «белой вороной».
Молодцов выходит из кафе. За ним выходит актер.
Молодцов: – Старшему актеру:
- «Возмездия око Фемиды остро,
Поэтому, ухо держи здесь востро.
Хоть все выступают сегодня за мир,
В момент вдруг придется сменить ориентир.
(Про себя:)
И чтобы спокойно в престольной мне жить,
Я имя с фамилией решил изменить.
Достал новый паспорт, а статус каков,
Был Нух Магомедов, стал Герц Молодцов!
С работой неплохо я определился,
И скромно в столичной среде растворился,
Тем самым себе обеспечив покой,
Для всех проверяющих, местных, я - свой».
Идет на свое рабочее место, там встречается с напарницей Ирой, следом за Молодцовым идет старший актер.
Ира:
- «Кого это снова ведешь ты с собою?
Директор интересовался тобою...
Ты что, из былых своих, друга нашел?»
Молодцов:
- «Да нет, киса, он заработать пришел».
Ира:
«Соседка, Макаровна, звала нас в гости».
Молодцов:
"Начнете опять промывать чьи-то кости.
Тот раз ныне тленному Степке досталось,
Хотя, ей квартира от мужа осталась».
Ира:
«Покойный Степан Любку сильно любил,
Бывало, спиртное без повода пил».
Молодцов:
"Могли б, для приличия, детей породить,
Чем пса-бультерьера в дому заводить.
Итак у нее не поесть, ни попить,
Лишь ваша брехня да зверюга сопит.
Поддакивать бабам задача трудна,
Сегодня к подруге сходи ты одна».
Молодцов встал на рабочее место и говорит Старшему актеру:
- «Два месяца, как я охранник на рынке,
Слежу за порядком, питаюсь из крынки:
Нельзя без внимания оставить ворота,
Без спроса не должен проникнуть к нам кто-то.
Вчера, например, отлучился на миг,
Несет некий вещи, напарник застиг,
И что ты заезжий, зачуханый хмырь,
С уставом своим прешь в чужой монастырь?»
А утром другой мчит огромный баул,
Кричу ему: «Эй, здесь не горный аул!»
Иринка-учетчица этому рада,
«Не знаешь ли ты, что отметиться надо?»
Старший актер:
«Видать, в прошлом много успел попотеть?
Не зря научился «акафисты петь»».
Молодцов:
«Пожить бы лет 10 достойно мне всласть,
Какая ни есть, ну а все-таки - власть».
Старший актер:
«Срубил бы я бабки с тобою, в натуре,
Поможешь ли мне, если будет, в халтуре?»
Молодцов:
«А кто ж нам, несведущим, сказки расскажет?
Ну ладно, посмотрим, иди, жизнь покажет».
В душе моей встреча оставила след:
Мы как перевертыши множество лет...
А может, все к черту, отшельником стать?
И с этою мыслью, усталый, лег спать.
Диета, таблетки и хочется кушать,
Уж нет, лучше на ночь мне что-то послушать".
(из Высоцкого песня про Серегу один куплет и полностью песня про Мишу Шифмана)
Часть 2
Молодцов:
- «Увидел я ночью затейливый сон,
Чрез все поколения пронес меня он,
Не все, "пролетевшее" можно упомнить,
Скажу лишь о том, то что смог я запомнить.
Попал я в неведому землю доселе,
Вокруг красота: розы, пальмы и ели,
Картины блаженства видны там и тут,
(Конечно, коль линзы не врут).
Лев с львицей гуляя, гостят у быка,
Волк гладит ягненка - щекочет бока,
Мышь с филином мудрые речи ведут,
И даже здесь травку не рвут.
Братаются клубов различных фанаты,
Обедают вместе демо-парто-краты,
Друг другу с сердцами послания рисуют,
И все, непременно, за всех голосуют.
Кавказец, семит, славянин и якут,
Совместно традиции бережно чтут.
Сперва вчетвером станцевали «калинку»,
Потом все исполнили танец «лезгинку»,
И танцы шаманов - «хомус»,«осуохай»,
С татарами вместе «шома бас», «апипай»,
Затем, - «фрейлехс», «мицву» и «хава-нагилу»,
Загонит темп ритма танцоров в могилу,
Уменьшить бы надо движений их ход...
В конце все сплелись в мировой хоровод.
Снедаем своими заботами я
Хотел, было дело, прилечь у ручья,
В далече от прелестей жизни земной...
Была бы подруга со мной!
Взор мой усмотрел огонек на горе,
Наверно, поспею туда я к заре,
И легок, и странен, чудесный мой путь:
Прекрасна гористая круть!
Хотя, по характеру я и не трус,
Узрев, несгораемый в пламени куст,
Тревога, сомненья закрались мне в грудь...
Да ладно, что будет, то будь!
Дивлюсь я, возможно ль, что это есть Рай?
И эта вершина – Небесный Синай?
Кругом млеют овцы, нирвана вокруг,
Три мужа там спят в полукруг.
Не смею взвалить себе на душу грех,
Лишив почивавших их сонных утех,
Присяду тихонечко возле костра,
Меж них, подремлю до утра.
Недолог был сидя забвения час,
Меня разбудил недовольный их глас:
Моше
«Кто ты и откуда?»
Моисей
«Как влез ты сюда?»
Муса
«Молитвы читаешь ли, да?»
Спешу успокоить сиих мудрецов:
"Я - Герц Ибрагимович Молодцов,
Живу на квартире, в Кузьминках, в Москве,
От рынка минуточки две».
Промолвил в ермолке:
Моше
«По имени, брат,
Прославлен народ, всюду чтящий шаббат.
Не будь из наследства причисленных к Гогу,
Почаще с детьми посещай синагогу!
Стремись обрести свое место на небе,
О тонкостях веры поведает ребе.
Анкеты ж графа не ложится на слух».
И взгляд обернул на тех двух.
Второй сдвинул тафью,
К беседе готов:
Моисей
«Да, это неплохо, что ты Молодцов.
Фамилия гласная, точно под стать,
И с ней на Руси благодать!
Коль истины ведать желаешь ученье,
Немедля прими ты святое крещение,
Деяния апостолов строго блюди,
И в церковь с семьей в воскресенье ходи.
Отпустит грехи тебе там настоятель,
От пагубных дел на земле увещатель».
"Заерзал на коврике третий в чалме:
Муса
«Возможно, вы правы,
Но, кажется мне,
Общаться по отчеству надобно с ним,
Ведь папа его - Ибрагим.
Обязан он в пятницу к часу, как раз,
В мечеть поспешить на совместный намаз.
Получит он знания, Аллаху хвала,
О праведной вере расскажет мулла.
Улучшив момент, чтоб беседу начать:
«Как мне вы позволите вас величать?»
И тут же услышал я их имена:"Моше, Моисей и Муса".
Молодцов:
«Да, точно, друзья,
Не в те сани я влез,
Зубрил я историю КПСС,
Библейских сказаний не писано там,
А знаний - с грехом пополам.
Однако, сдается мне, в коий-то век,
Жил-был Моисей,
Но, один человек?»
И, чувствую, есть здесь какой-то подвох,
Решить бы загадку тех трех...
Желая незнания сгладить вопрос,
И чтоб не попасть в перекрестный допрос,
Я сдуру спросил:
"Вознесется ли ввысь певец - Моисеев Борис?
Сверкнув злобным взглядом изрек Моисей:
Моисей
«При чем тут любимчик Луны Моисеев?
Злой гений людской нас на трех разделил:
Мозгами он вас обделил!"
Муса:
«О, адское племя,
Напрасен наш труд...
За ваши деяния в песок вас сотрут,
«Не чтите вы норм, что дают небеса"
Сказал разозлившись Муса.
Пока я обдумывал, молвил Моше:
Моше
«Вы также находите счастье в гроше?
Наделали идолов, новых тельцов -
Отродье коварных дельцов!»
Все трое глаза на меня строго пялят,
Свои расхождения мне на душу валят.
Конечно, я тоже не ангел с небес,
При разных делишках набрал я свой "вес"
Но, здесь отдуваться за род наш людской...
О ужас, что будет со мной?
Я жалкую мину состроил извне,
Как будто, я каюсь, а пот по спине,
Наигранным голосом, как, мол, и где,
Могу ль я сходить по нужде...
И только увидев согласия кивок,
Как тут же я спрыгнул с тропы в овражек.
Смотрю, притаился за дубом один,
Не то человек, не то джин.
Шифман:
«Не дрейфь, не печалься»
Промолвил мне он:
Шифман
«Со мною случался такой же прогон.
Я Шифман из Мневник, дантист-зубодер,
С Высоцким когда-то был спор.
Ты здесь навсегда или временно, так?
Как вижу, людей ты дурачить мастак.
Послушай, дружище, за встречу, коль было б,
Не прочь пропустить я стаканчик на рыло,
Пошастай в карманчиках, может быть там,
Найдешь ты в чекушке сто грамм?»
Молодцов:
Ответствовал я:
- Как не знать про тебя?
Володя Высоцкий ославил тебя,
Но, странен мне выпить желания спрос,
Неужто здесь есть в нем запрос?
Шифман
"Ты так не смотри на окружную чудь,
Здесь, правда, есть все,
Но, отсутствует чуть,
Чтоб с гурией страстно залечь мне на мель,
В вине должен быть крепкий хмель?
Иль коль пожелаешь во что-то сыграть,
Ты вряд ли найдешь с кем хотя бы начать ,
Ведь, как не крутил и не умничал я,
Выходит одна лишь ничья.
А так сколько хошь неземного добра,
А что мне с ним делать?
Потратить куда?
Ни дружеских оргий,
Ни окрик мента,
Ну, в общем, одна лепота...
Молодцов:
Ответил ему:
«Ты как в воду глядел,
На случай, на всякий, ношу я задел,
Бывает, порою, на службе мне тяжко,
Приходит на помощь любимая фляжка,
Хлестну из неё я отравы глоток,
О прошлом Союзе взгрустну я чуток...
Тогда я учил ребятишек стихам,
Ведь, сам по натуре - не жлоб, и не хам,
Не думай, что все одинаково схожи,
Живущие рынком «базарные рожи».
«Я достаю из широких штанин
Дубликатом бесценного груза
Читайте, завидуйте, я - гражданин
Советского Союза!»
Закончив цитату, извлек я сосуд.
Шифман:
«Не смей открывать, вмиг хвосты набегут,
Не так в нем и много, – хватило б на двух».
Хлебнул он с горла и шепнул сладко:
Шифман
«Ухххх! Вообще-то тут строго, в запрете пронос,
Ведь «пламенный мост» стережет Цербер-пес,
Проходят его персонально, по ряду,
Лишь те, кто усоп, по-людски, по обряду.
Бывают же случаи, пьют кореша,
В запое одна отлетает душа,
И нет ему там ни кадил, ни поминок,
Спасибо «братве», что не сняли ботинок.
И «жмурик» такой, обходя страшный путь,
Прямехонько катится в здешнюю муть.
И, может быть, с этим субъектом фартовым,
«Первач» попадет к нам, к приему готовым.
Не то, чтоб сказать, что орудует банда,
Нисходит сюда, иногда, контрабанда».
По ходу сих слов мой флакончик был пуст,
А Миша, смеясь, издавал пальцев хруст.
Шифман
«Попробуй теперь ты из местных глубин,
Нежнейший нектар райских яблочных вин».
Молодцов
И тут же подал мне в стаканчике он
По вкусу - советский наш одеколон -
Дешевый, горючий, убийственный "Шипр",
Что пил я, с похмелья, в закусочной «Кипр»...
Поморщился я и весьма сожалел,
Что Шифман заначку один одолел".
Шифман
«Я слышал со старцами твой разговор,
Ты вроде снаружи не тать, и не вор,
И ясен мне ропот и гнев праотцов,
Не вяжется только: - ты Герц Молодцов?
По имени, вроде бы, ты - иудей?
Знавал я весьма одаренных людей,
По отчеству, вроде бы, ты – кабардинец,
А, может быть, с горных вершин ты – кистинец?
Иль ты из аджарских, батумских грузин?
А может быть ты из Дербента, лезгин?
С фамилией, друг мой, тебе повезло -
Носи её гордо, приезжим назло,
С ней будет большая тебе перспектива,
Спасет от нападок тебя, словно «ксива»,
Ведь признак она всех расейских равнин...
По ней ты естественно, рус, славянин!
Но, даже, коль Рюрик, Олег ты, иль Софиль,
Тебя выделяет кавказский твой профиль...
Наверно, ты видел подобный в кино,
В комедиях «Паспорт», иль нет, «Мимино»?
Молодцов
"Не зря о народе твоем говорят,
Что дал ему Бог проницательный взгляд.
Не помнишь ли время - винили и вас?
Теперь во всех бедах повинен Кавказ.
Все это не сказки - реальная быль,
А ты, между прочим, хотел в Израиль?
Сегодня средь люда уже не секрет:
В Москву не пущать, есть, кавказцев декрет...
И, хоть он негласный, но, сердце щемит,
Закончился горцам с окраин лимит.
Ошибся кудесник словесности Пушкин,
Писавший когда-то абрекам:
«Подобно племени Батыя,
Изменит прадедам Кавказ,
Забудет брани вещий глас,
Оставит стрелы боевые,
И, к тем скалам, где крылись вы,
Подъедет путник без боязни,
И возвестят о вашей казни,
Преданья темные молвы».
Но, к скалам не едет неведомый странник,
Ни музы изгой, ни фортуны избранник,
Ни смелый купец за остатком маржи,
Ни даже с Европы соперник Анжи.
Как это случается с нами не раз,
Опять полыхает надменный Кавказ.
Вдруг вспомнились старые кровные споры,
От клятв отомстить содрогаются горы.
И эхом разносится дробный набат,
С призывом ко всем: совершить газават.
Невинно убитых звучат имена,
Раздоров засеяны в нас семена.
Друг друга мы с белого света сживаем,
По разному в мире грехов выживаем.
По мне ж, я хотел быть, как Пушкин:
«Блажен, кто в шуме городском
Мечтает об уединеньи,
Кто видит только в отдаленьи
Пустыню, садик, сельской дом,
Холмы с безмолвными лесами,
Долину с резвым ручейком
И даже... стадо с пастухом!
Блажен, кто с добрыми друзьями
Сидит до ночи за столом,
И над славенскими глупцами
Смеется русскими стихами;
Блажен, кто шумную Москву
Для хижинки не покидает...
И не во сне, а на яву
Свою любовницу ласкает!»
Но, видно, не схож мой с желаньем удел,
До пор, с коих стался в стране беспредел,
Терпел я дилеммы житейские стойко,
Как вдруг, "озарила" нас всех перестройка...
Стал нищим учителя в школе оклад,
Был вынужден дом заложить я в заклад,
Надеялся стать богачом я, и вроде,
Сулил неплохие проценты Мавроди,
Ну, в общем, доверил капусту козлу...
Оставшись без средств, приобщился ко злу:
Пытаясь безденежья фактор решить,
Стал всякую гадость безудержно пить...
Такой эпизод тебе ведом, ты тоже,
Как Вова, общался когда-то с Сережей».
«По нашему мы выпили немного
Не вру, ей-богу. Скажи, Серега?
Но, если водку гнать не из опилок,
То, что б нам было с пяти бутылок?
Вторую пили близ прилавка в закуточке
Но, это были еще цветочки,
Потом в скверу, где детские грибочки,
Потом не помню, дошел до точки».
Скатился я словно с Казбека в болото,
А мне же пожить еще очень охота,
Хоть мне за 50, вдруг пройдет черный сглаз,
Решил я уехать подальше от глаз.
К тому ж стали громкими мулл поучения,
Что грешных в аду ожидают мучения.
А первым кого фокусирует взгляд?
Кто пьет и не чтит каждодневный обряд.
Пытаюсь представить я мысленно ракурс,
В котором, на небе, находится Бахус...
И вот я в столице, гляжу вокруг робко:
Меня поразила гигантская пробка...
Да, удивительный город Москва...
Кого за деньгою не тянет сюда,
От знатных правителей царских дворов,
До всем неприметных карманных воров.
Заполнены хоть до отказа все ниши,
И пришлые где-то ютятся, как мыши,
Все ж едут сорвать для себя жирный куш,
Для цели святой впарят всякую чушь.
А благ вожделенных предчувствуя близость,
Способны за деньги на самую низость.
За каждым, послушать, возможностей шлейф,
Фактически все обещания – блеф.
Кому-то везет в целом или отчасти,
Кто смог присосаться куда-либо к власти.
Другие все время надеждой живут,
Что тихо кого-либо тут лоханут.
Никто никуда в этом граде не денет
Присутствие запаха бешеных денег.
На нюх этот прут ожидая, что нижний
Взлетев, станет главным на празднике жизни,
Который ведут старой дамы любовник,
Иль средний, обычный московский чиновник.
Тут в клубах тусят разноликие франты,
Метро поделили бомжи, эмигранты,
На ломаном русском советы дают,
И что-то кому-то всегда продают.
А жители местные, думаю, правы,
Привносим с собой мы не лучшие нравы.
На почве, на этой, конфликты одни,
К тому же в безденежье топчутся дни.
Приезжий, как волк, по окрестностям рыщет...
Не всякий находит здесь то, что он ищет.
Бедняк жизнь столичную видит с изнанки,
Парадная часть мужа встретит в огранке:
Салютом, фуршетами, пышным обедом...
Такой оборот бедолагам неведом.
Возможно, имеешь иное ты мнение,
Но все это лишь создает напряжение.
О, там ты не знал настоящих забот;
Каких только не переделал работ;
Отрекся от прежнего жизни уклада -
Прошел в златоглавой все стадии Ада.
Еще, к сожалению, стал я уверен,
Что, дух прошлой дружбы в России потерян.
Я в этом уже убеждался не раз,
Играли «Анжи» здесь с командою «АЗ»,
Фанаты с Москвы за победу радели,
Неистово все за голландцев болели,
Хотя, если вникнуть, приходится ль им
Футбольный клуб из Алкмаара своим?
Неужто противник с заоблачных тел
По графику игр в Русь с Луны прилетел?
Причина печальна для горного стана,
Не любят в столице состав с Дагестана,
Не только команду, и весь регион,
Ядром нестабильности выглядит он.
Уставший от лжи, лицемерия, драк,
Народ день за днем погружается в мрак.
Детей, чтоб познали учения все,
Иной, вместо школы, ведет в медресе.
Гамзатов и Сталский взнесли страну гор,
Потомки их лишь вызывают укор:
Сын поднял оружие на мать, на отца,
Брат с братом стреляются в поте лица,
Там «спецоперации», взрывы, шахиды,
Меж кланов смертельные счеты, обиды,
И все под девизом – « За дело Творца!»
Пути к примирению не видно конца.
Имеем потери мы с разных сторон,
Не слышит ли, Бог, каждой матери стон?
Возможно ль, что ненависть стала так модна?
Иль так Милосердному это угодно?
Дичаем мы, прошлой страны соплеменники,
Былинной державы, «кавказские пленники».
Ушел на задворки старинный адат,
Главенствовать стал, навсегда ль, шариат?
Во всем этом вижу причинную связь:
Кириллицу вяжет арабская вязь.
И тот, кому будущий замысел ясен,
Покинуть аул свой тихонько согласен.
О близких своих, проявляя заботу,
Пытается где-то наладить работу...
А все остальное немного ты знаешь,
В Кузьминках теперь без семьи ошиваюсь,
Пристроился тихо, «друзья» б не нашли,
И, вроде, неплохо дела здесь пошли.
Работаю смирно, наладил бытие,
Семье отправляю деньжат на житье...
Желал ли я в жизни такой поворот:
Быть стражником главных базарных ворот?
Итак, мой сегодня достигнут предел:
На рынке в столице имею надел.
Красуется ярко на лацкане бирка,
Любуется даже учетчица Ирка.
Проходит с почтением сыскник Воронцов,
Ватага накачанных местных юнцов,
Гаишник, санврач, депутат, участковый,
А также, в лампасах, к наезду готовый,
Стремящийся взять управления руль,
Похожий на царский, казачий патруль".
Шифман
«Да, видно большого полета ты птица!
Осталось немного таланту раскрыться.
Но, все же, во сне или прям наяву,
И что вы, кавказцы, все прете в Москву?
От вас лишь насилие, невежество, чванство,
Несете в себе несусветное хамство.
Ведь близок границами с вами Иран,
Ну, чем не угоден тебе Тегеран?
Иль Газа, Бенгази, Каир иль Стамбул?
Пекин, Качабамба, Заир иль Кабул?"
Молодцов
«Завел ты старинную песенку сразу,
Пороки присущи не только Кавказу.
К тому ж, предлагаешь покинуть страну,
Добавить к ошибкам всеобщим - одну.
Иль врозь разбежаться как, склочные зайцы?
А может ты думаешь - лучше китайцы?
Причину проблем загрузил ты на нас,
Видать, постановки готовить ты ас?
Открой свои зенки, дружище, пошире,
Взгляни, что творится в сегодняшнем мире...
Горят государства, растоптаны в прах,
Что числились в бывших советских друзьях.
С вершины московского рынка я вижу,
Что этим процессом искусственно движут.
За Сирией могут поджечь и Иран,
Он тоже входил в список дружеских стран.
Поверь мне, что это не просто слова,
Конечная цель здесь – Россия, Москва!
Почти что ответил на твой я вопрос,
К тому же, на русской культуре я рос.
Не в пику тебе , Миша, ты же не злишься?
По духу, дружище, я великоросс...
Нас больше, охваченных одою оной,
Не надо считать всех нас пятой колонной.
«Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мёртвыми лечь,
Не горько остаться без крова,-
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесём,
И внукам дадим, и от плена спасём
Навеки!»
Какой незабвенный Ахматовой стих,
Что, даже, мой друг на минуту затих!
Не каждому это сегодня понять,
Но кто-то ж пытается нас разделять?
Спросить бы об этом у наших пророков (показывает на Моше, Мусу и Моисея).
Но знаний нет дюжих от ихних уроков.
Уж лучше, я службу себе сослужу,
За истиной сам к Аврааму схожу.
Ну, ладно, Мишаня! Прощай ненадолго,
Мы свидимся скоро, осталось недолго...
Пришел я к обедне к дубраве Мамвре.
Сидит патриарх, а вокруг на жаре
Служивые люди, иль ангелы, носят,
Кто чай, кто варенье, ну, все что попросят...
Следит за всем этим, отъевший живот,
Его вечный спутник и родственник - Лот.
Поодаль шатер, перед ним женщин ряд,
Они, как всегда, обсуждают наряд".
Агарь обращаясь к Саре
«Как видеть тебя, я, конечно же, рада...
Скажи это платье Шанель или Прада?
Какой от морщин ты используешь тон?
Заходит ли в гости маэстро Виттон?»
Сара
«Ой, душенька,
Как же изящен твой вид!
Ведь нас даже лапоть призреть норовит,
Обидеть зазря, оболгать или сглазить,
А, кстати, загар твой еще не облазит?»
Молодцов
Поклон вам от наших земных удальцов...
Я - Герц Ибрагимович Молодцов.
Авраам
«Ты, вроде не наш?
Угощайся, сынок!
Какими ветрами?
Настал ли твой срок? (смотрит в свои записи)
Ведь здесь по судьбе твоя жизнь еще длится...
Не стоит заранье сюда торопиться.
Ну, коли ты здесь, излагай, как дела?
Какая кручина тебя привела?"
Молодцов
«Отец ты всех наших святых праотцов,
Готовых погибнуть за веру бойцов...
Несут они вести греховному люду,
И каждый свою, и условностей груду,
Никак разобраться не в силах народ,
А может орудует это Нимврод?
И может ли быть в сей не каменный век
За веру, цвет кожи убит человек?
Задумался пастырь и очи прикрыл...
Тут, Лот мне на ухо ход мыслей раскрыл:
Лот
«Не знал бы наш мир все земные уродства,
Нарушен бы не был закон первородства..
В извечных проблемах, ни слуги, ни сваты,
Одни лишь супруги его виноваты.
Представь, коль ужились бы с Сарой Агарь,
На детях не села б претензий их гарь.
Родили они из единого семя
Враждующих, два неуживчивых племя.
Потомки их шлют друг для друга привет,
Из сплава стальных смертоносных ракет.
Иные влачат еле ноги в обмотках,
У баб же беседы одни лишь - о шмотках!»
Поднял мудры веки седой Авраам:
Авраам
«Тебе, вопрошатель, совет добрый дам:
Владыка, конечно, все это предвидел,
Поэтому, Вас он умом не обидел,
Избрать верный путь каждый вынужден сам,
Здесь вам не указка не Сим и не Хам.
Хоть, правду сказать, при развитии ином,
Все ж, жертву людскую сравнил с бараном?
Поезди по миру, оставь ты свой пульт,
На свете присутствует роз чайных культ,
Любуйся природой, детишками, солнцем,
При встрече раскланяйся с милым японцем.
Ну ладно, иди, проводи его, Лот,
В пути расскажи, что преступников ждет!"
Лот
«И грешникам место уготовано
Прелютыя муки разноличныя
Где ворам, где татям, где разбойникам?
Где пияницам, где корчемницам?
А где блудницам-душегубницам?
А блудницы пойдут в вечный огонь,
А татии пойдут в великий страх,
Разбойники пойдут в грозу лютую,
А чародие отъидут в тяжкий смрад
А ясти их будут змеи лютыя,
Сребролюбцам место – неусыпный червь,
А мразь зело лют будет немилостив,
А убийцам будет скрежет зубный,
А пияницы - в смолу горячую,
Смехотворцы и глумословцы - на вечный плач
И всякому будет по делам своим».
Молодцов
«Из уст твоих слышал бы это наш сброд,
О будущей участи думал вперед...
На женщин навел понапраслину зря ты,
Не только они, ведь, во всем виноваты! (показывает в сторону Авраама)
Хотя, быть нам должно подальше от дам...
Сомненья развеет премудрый Адам».
Лот
«Еще вот, держи, ты молитвы листок,
Прочти, обнаружишь в нем знаний исток,
Ведь в сад ты войдешь облюбованный теми,
Кто, выше всех нас, кто, находится в "теме".
Вдруг спросят, ответь,
А то, «ах», или «ох!»
А будешь молчать,
То подумают - лох".
Молодцов (идет в сторону Эдемского сада и и заучивает молитву)
«Господи и Владыко,
Животу моему, дух уныния небрежения
Сребролюбия и празднословия
Отжени от мене
Дух же целомудрия, смирения, терпения и любве
Даруй ми,
Рабу твоему.
Эй, Господи Царю, даждь мне зрети
Моя согрешения
А еще не осуждайте брата моего
Яко благословен еси во веки, Аминь»
Лежал Сотворенный в Эдемском саду,
Прикрывшись листочком, у всех на виду.
Поблизости Ева, а рядом, при ней,
Свернувшись клубочком, дремал верный Змей.
Хотел я представиться, так, мол и сяк...
Адам помолчать властно подал мне знак
И после того как он кофе допил
Со мною напыщенно заговорил:
Адам
«Мы знаем про все твои здесь похождения,
А также земные твои "достижения",
Познать ты об истине думу носил,
А сам в это время Мишаню споил».
Ева
«Детей ты оставил с семьей на Кавказе,
Имеешь пристрастие к спиртному-заразе».
Адам
«С напарницей Ирой деньгу зашибаешь,
Умело с ней рынка доходы скрываешь»,
Ева
«Женюсь, говоришь ей уверенно, "я",
А где же твоя дорогая семья?
Устанут уста от прочтения списка,
Тебе ж, обольститель, нужна лишь прописка?»
Молодцов
«Хотел по вопросам я к Вам обратиться,
Теперь самому б мне от ваших отбиться.
Да, каюсь, виновен, и мне не до смеха!
Не Вы ли явились причиной "успеха"?
Не Вас ли, из глины и праха создали?
Не Вам ли, о плоде запретном сказали?
Познать мудрость жизни не я же спешил,
И грех первородный не я совершил.
К тому же, здесь есть неуместный вопрос:
А правда ль тот плод Вам змеюка поднес?
Могу допустить я, улик не имея,
Вину Вы свалили на глупого змея?
И что Вы от отпрысков большего ждали,
Какое Вы им воспитание дали,
Что, младший Ваш Авель безвинно убит,
А Каин подался в бега, как бандит?»
Восстал из лежания взбешенный Адам:
Адам
"Тебе непременно урок преподам...
Ты здесь поучать нас, невежа, не смей,
А ну, разберись с ним, подручный мой, змей!»
Молодцов
"Тут тварь подползла извиваясь, поближе,
Вцепилась мне в горло с словами: «Умри же»!"
Часть 3.
Молодцов
"Проснулся я с хрипом, в холодном поту,
От страха слюна пересохла во рту,
И как только в сердце слегка потеплело,
Легонько руками ощупал я тело.
Воздал я «спасибо» верхам, что я жив,
Что твари язык омерзительный - лжив,
А также, что сон мой на змее прервался,
И то, что я выше уже не поднялся".
Молодцов встает, включает телевизор и смотрит различные новости: спецоперации, драка в Краснодарском крае между местными и кавказцами, имеются раненные и т.д.
Молодцов
"Пора мне вставать и идти на работу;
Надеюсь, продлить в этой жизни мне квоту;
Отсрочить бы надо свиданье со змеем;
Не ценим мы то, что свободно имеем...
Бежать же мне надо на скромный мой пост,
Быть может, директор даст должность мне в рост,
А если просплю, он меня поменяет,
Ведь место "святое" пустым не бывает".
Приходит на работу, опять у входа стоит группа молодых ребят и первый молодой человек говорит:
Первый молодой человек
Опять на Кубани творят беспредел,
Вновь лезут к нам те, кто у них не у дел,
Должны мы очиститься, смыть этот глев,
Имеем мы право на праведный гнев!
Обязаны мы за своих заступиться,
Творят зло в России заезжие лица,
Создали диаспоры, хлеб наш едят,
На пришлых наречиях нагло галдят.
Куда ты не ткни указательный палец,
Везде явит прыть азиат иль кавказец.
И тащат отсюда все, нечет и чет,
Москву превратили в большую мечеть...
Сегодня начнем по единому слову,
А, кстати, скажи вон тому, Молодцову,
Чтоб шел восвояси отсюда к восьми
И слово «омерты» с него ты возьми.
Пройдем и по рынкам, по здешним их ордам,
Месить только «черных» и бейте по мордам...
Достало всех нас их гнилое нутро,
Встречаемся все, через час, у метро».
Второй молодой человек (подходит к Молодцову и говорит ему):
«Здорово! Просили тебе передать (кивком показывает на своих приятелей),
Не стоит так рьяно «икру здесь метать»,
Сменись и не шастай здесь после семи,
Всех наших на вечер с работы сними.
Не знаю, ты будешь ли этому рад,
Хотим мы для «хачей» устроить парад.
Бежать будет чернь вся, не чувствуя ног».
Молодцов
"Ты что же, убить человека бы смог??
Они ведь такие ж, как ты, тоже люди,
И ты не годишься в бесстрастные судьи".
Второй молодой человек:
"Об их злодеяниях лучше узнай
И глупых вопросов мне не задавай.
Они понаехав не веруют в Бога,
От нашего гнать всех их надо порога".
Уходит.
Молодцов:
"Стою, гложат мысли меня вразнобой,
Готов я за Родину ринуться в бой,
Но тут, за кого? Почему? И зачем?
Виновен ли жаждущий хлеба и чем?
И как разобраться мне прежде с собой?
Кто наш? Кто не наш?
Кто чужой, а кто свой?
Ведь кару здесь примут и правые тоже,
А судьи-то кто? Разъясни нам всем, Боже!!!
Возможно ль, что светлый и ясный твой Лик,
Не дрогнул, услышав невинного крик?
Своим безразличием Ты ненависть множишь!!!
Сверши же божественный суд, если можешь?
Тем самым решил бы проблемы все разом,
Молчанье могу ли считать я отказом?
Себя Ты не явишь нам множество лет,
Не хочешь держать за народ свой - ответ,
Достал Тебя дел Твоих славных - венец,
«Подобных по образу»,бросил, в конец.
Ну что ж, если нет места нам в Твоем плане,
Скажу слово я, о, друзья, Россияне!!!
Незримо по обе обочины МКАД,
Я вижу без счета число баррикад.
Как призраки странной невнятной войны,
Восстал сын на сына единой страны.
Присесть бы всем нам и подумать немного,
Куда приведет нас такая дорога?
Лет двадцать назад, не такой уж и срок,
Из прошлого надо бы сделать урок.
Неужто былого забыли примеры?
Хранили Союз наш всегда чувства меры,
Отваги, доверия, помощи, братства,
Задетая честь, признак был святотатства.
Так будем достойны наследствию старших,
От всяческих войн пострадавших, уставших,
Не то, к нам китайцы гурьбой набегут,
И все, что осталось, к рукам приберут.
Взамен же, дадут нам имен окончания,
Не то, что у отчеств российских, «вич»-анья,
И будем мы, все как один, с буквой Цзы,
Ахмед-Цзы, Иван-Цзы, Степан-Цзы, Натан-Цзы".
Китаец
«Могу ль, пригласить вас, любезный Натан-Цзы,
К нам вечером в клуб, порезвиться на танцы?»
Молодцов
Другой вариант:
Китаец
«Вы, друзья, молодцы!
И Вы, в том числе, гражданин Молод-Цзы!»
Молодцов
"Коль так, то со временем, бьюсь я в заклад,
Пастись на китайский все будем мы лад.
Тогда мы увидим, шмотье от кутюр
И разницу наших полярных культур.
Молиться же будем святому питону,
Иль красному, злому, большому дракону.
И вправду, чем между собою бодаться,
Не лучше ль самим нам в китайцы податься?
Они, хоть, как мы, в облаках не витают,
А надо – так шапками всех закидают.
Ох, скверная рифма, предвидит расчет,
Отпустишь ее, вмиг в Китай унесет.
Одно лишь коробит, что Бог иль Аллах
Останутся как бы тут - "не при делах".
Тому ж, кто за расу так пафосно бьется,
Себя к желтоватой причислить придется.
Наверно, от слов моих веет сарказмом,
Как слог мой поведал о мыслях, о разном,
Заранее у вас я прощенья прошу,
Себя к предсказателям не отношу.
Возможно запутались мы в мыслях смурных,
Лишь не были б жертвами замыслов шкурных,
Что делят страну на зеленых, на белых,
На красных, коричневых, глупых иль смелых.
И мне за молчанье тишайшее стыдно,
А так же, как Вам, за державу обидно,
Что помнить не хочет наследство отцов,
В тот раз развалилась от рук подлецов,
Страстей местечковых теперь не убавить,
И нас перед пагубным выбором ставить.
Кому ж без вражды и насилия неймется,
Избрал он орудием безусых юнцов,
Поройтесь в себе, и всегда в Вас найдется,
Герц Ибрагимович Молодцов".
Окончательный ли вариант от 27.03.2013