Он рисовал тебя усопшей, Богоматерь,
Простую женщину и мать из плоти крови.
Художник на холсте писал минуты скорби
Земной, не как небесно-золотистый патерн,
А как живое человеческое горе.
Вот ты лежишь в обычном алом светлом платье
Прекрасная, глаза твои навек закрыты.
Бледна, душа покинула в тот час без битвы
То тело, что держало Господа в объятьях,
Когда тот был малыш и изрекал молитвы.
Среди апостолов, стоящие во мраке,
Есть те кто плачут, закрывая боль руками,
И те в ком скорбь живет сильнейшая немая,
Усиленная Караваджо красной краской,
Летящая над всеми покрывалом – драма.
Он рисовал тебя – умершую Марию,
Распухшую блудницу с грязными ногами
Но не забыл про свет – спустилась свыше гамма
На тело, что родило для людей мессию.
Луч освещал и нимб, как на финале рампа.
Луч освещал тебя, сон вечный безмятежный.
Вот–вот взлетишь свет будто призовет, обхватит.
Невежда что не мыслит святости в увядшем,
В тебе благочестивость не заметит, нежность,
Что скрыл от глаз искусно гений Караваджо.
+++