Он буйный был и непричёсанный,
Он был немыслимо-красив.
Гудел пчельём, шмельём и осами,
Ландшафтный украшал массив.
И даже тень, как озарение –
Эпикуреец-бересклет,
Он чьим-то волеизъявлением
Насильно водворён в боскет.
И где теперь очарование?
Ищу, ищу – не узнаю.
Шарообразно-оболваненный,
Стоит в графическом строю.