С разбега падаешь в кровать,
Чтоб завывать,
Смотреть прекрасное кино
О том, как быть могло бы, но...
Размышляешь, кто неправ, кто прав.
Включается антиграв,
Ты оказываешься над городом,
Где сотни игл, воткнутых подноготно,
Становятся Пифагоровыми штанами.
Пространство искривляется
Достаточно для того, чтобы
Не было слышно плясок
Солнечных лучей, весело
Отражающихся от поверхностей
(они становятся жалами,
не отражаясь).
Мир втыкает в тебя взгляд коровий,
Ты лежишь (победив или проиграв),
У него включается внешний локус контроля,
У тебя включается антиграв;
Какие солнечные дни –
Попасть в воронку ли, в петлю,
Где сила тяжести у них
Равна нулю,
И там, в петле, начать с нуля.
Но это мёртвая петля;
Белые простыни мёртвой женщины,
Которая, оказавшись живее
Мёртвых любовей и мёртвых дружб,
Улыбается с фотографии и как бы говорит:
Пригодились,
Там ещё полотенца, китайские и индийские,
На антресолях,
В шкафчике за плитой – пуд соли
И спички, много спичек.
Я обидчивая была, обидчивая;
Сейчас хочу одного:
Береги его.
(Берегу как могу)
Рассыпается морок-обморок,
Лечу на них, как на облаке –
На белых белых простынях,
Подушку белую обняв