Хрустнуло лето засохшей берёзой,
жарко зевнув, опалило кусты,
и прокололо шершавой занозой
сердце, хлебнувшее вдруг пустоты.
В небе хлопки. Задымилась эпоха,
пляшет бесстыжая смерть неглиже,
жарятся ломтики выдоха-вдоха
на раскалённом шипящем ноже.
Поздно скулить! Копьеносцы на старте.
Отблеск огней небывало высок.
Смотрим закат в погорелом театре,
пьём свежепролитый клюквенный сок...
Где-то в стране опадающих лезвий,
плетью дождливой хлестнув по стеклу,
осень - загадочный третий наездник -
скачет, беду приторочив к седлу.