* * *
Не кляня, не виня, не ругаясь,
Отрешась от поступков и дат,
В чем угодно я горько покаюсь –
Может, в чем-нибудь был виноват.
Ах, греховное наше смирение,
Ах, печальная ложь во спасение,
Птицы Сирин обманное пение
И обманная вера ему,
Что плохое навеки забудется,
Затеряется где-то, заблудится,
А взамен – что мечталось, то сбудется,
Вот когда – ни за что не пойму.
И небрежно, с усмешкой лукавой,
Кто-то скажет: – Отныне прощен
То ли женщиной, то ли державой,
А не ими – так кем-то еще.
Ах, как сладко живется прощенному,
Хоть и дальше грешить обреченному:
В мире суетном даже иконами
Не поставить преграды грехам.
Так, чтоб дурью напрасно не маяться,
От безвыходности не отчаяться,
А поверить, что тот лишь спасается,
Кто прощает друзьям, и врагам!
И тогда нам счастливо приснится
Ликование жизни иной
И веселая птица-синица
Над морской незажженной волной.
Если мы под Господней десницею.
Нам, должно быть, воздастся сторицею,
Коль страницу прочтем за страницею,
Как нам жить, для чего, почему…
И тогда все плохое забудется,
Затеряется где-то, заблудится,
А взамен – что мечталось, то сбудется,
А когда – ни за что не пойму…